Он выпестовал и взлелеял свои произведения, на протяжении жизни совершенствовал технику их исполнения, как преданный земле садовник с любовью окучивает грядки в своём саду, изо дня в день работая, непокладая рук.(Слова автора.)

    Светало. Ясные утренние лучи поглаживали позолоченные башенки огромного замка, придавая ему сказочный колорит. Сады и пруд с фонтаном усиливали впечатление живой картины. Птицы радостно распевали, приветствуя восход солнца.
     Боковая дверь замка медленно отворилась и на пороге появился высокий, длиноволосый юноша. В тёмном холщёвом балахоне вырисовывалась его угловатая фигура. Он зябко поёжился, подтянулся на деревяной перекладине и подошёл к цветущим кустам роз, бережно нарезал цветов и скложил в стоящую рядом корзину.
     ,,Это для красавицы Дидоны. Она так любит пурпурные розы. Порадую её к завтраку. Отец уже наверняка с ног сбился. Ничего, ему же на пользу, пусть поразмыслит на досуге. А мне надоело терпеть его вспыльчивость и бесконечное брюзжание, вечно его кредиторы донимают. Я и так содержу его. Пусть теперь сам выпутывается. А я немного вздохну на свободе. В замке Дидоны меня никто искать не станет. Она небось спит ещё сном праведницы.,,
     Он присел на скамью и задумался. Ему вспомнилась беспокойная жизнь в монастыре: то полиция, то кредиторы одолевали, постоянная мучительная возня вокруг него и его скрипки. Отец забросал полицию доносами, обвиняя собственного сына в несусветных преступлениях. Никакого покоя, одна сумятица преследовала парня с того самого дня как он сбежал из дома, из родной Генуи, впопыхах, словно последний преступник. Укрылся в монастыре св. Бенедикта, когда его преследовали как подозрительную личность. А ведь всему виной – проклятые деньги, доход, которого лишился его несносный папаша.
     ,,Да, у всех отцы как отцы, а у меня – не человек, а изверг. Мало что в детстве порол, голодом морил почём зря и теперь от него покоя нет. Хорошо, что на свете есть друзья. Благодаря им я оказался в этом волшебном замке моей благородной спасительницы.,,
     Так думал двадцатилетний Никколо. Он прошёлся по тополиной аллее. Дышалось легко и свободно. Радостный вернулся к розовому кусту, подхватил корзину с ароматным букетом и вошёл в замок. Пройдя многочисленные комнаты, вошёл в опочивальню Диды. Кареглазый юноша приблизился к алькову семнадцатилетней девицы. Её светлые локоны разметались по подушке, утренние лучи играли в волосах, лаская бархатные щёки и шею. Её нежная кожа цвета чайной розы растворялась в шёлковом кружеве белых простыней.
     ,,Ресница упала, к чему бы? Жаль, в приметах не силён. Как она прекрасна и чиста! Как хочу заслужить её снисхождения. Но кто я – простой смертный, не достойный её внимания, не говоря уже о близости. Клянусь, я сделаю всё, чтоб заслужить любовь моей госпожи. Спасибо, что приютила, пожалела несчастного музыканта.,,
     Стоя у кровати своей спасительницы, Никколо вспоминал как неделю назад, благодаря хлопотам Фабрицио, попал в роскошный замок. Его лучший друг добыл для Никколо приглашение в это богатое имение. И музыкант, в надежде подзаработать, а также улизнуть от своего вездесущего папаши, согласился посетить и развлечь старика-вельможу, который якобы жил в замке. Но каково было удивление юноши, когда в гостиную с приветствием вошла обворожительная красавица Дидона, молодая и сияющая графиня. В первую же минуту она призналась, что давно является страстной поклонницей его таланта, посещает его концерты и считает за честь принимать у себя такого необыкновенного музыканта. А он теперь состоит у неё ,,придворным садовником,, и не считает это зазорным.
     В этот момент скрипача посетила великолепная идея, посвятить начатое сочинение прекрасной даме сердца – Дидоне. Несколько дней назад Никколо начал сочинять свой первый из 24-х каприсов*. Он решил, что напишет, (именно с них композитор начал записывать свои произведения на бумагу), несколько оригинальных сочинений для скрипки соло. Руководствуясь при этом мыслью, показать разные виды скрипичной техники, привнеся в неё им придуманные новшества и перенести на скрипку некоторые гитарные исполнительские приёмы (двойные флажолеты, пицикатто левой рукой, интервалы больше октавы и тд.), не зависить при этом ни от какого другого инструмента или оркестрового состава. Он знал, что скрипка таит безграничные возможности в звукоизвлечении и может даже сама себе аккомпанировать.
     За завтраком, заметив великолепный алый букет, Дидона с восторгом воскликнула:
     -Ах, милый мой садовник, как я вам благодарна! Вы не только услаждаете мой слух чарующими звуками вашего инструмента, но и радуете глаз.
     -Всегда готов услужить моей спасительнице. Цветы как и звуки требуют постоянного ухода.
     Они приятно проводили дни, поначалу – каждый в отдельности: она – за вышиванием, болтовнёй с подругами и игрой на гитаре, а он – в бесконечных занятиях, поглощённый сочинением каприсов или в саду, с мотыгой в руках, наслаждаясь свободой и наблюдением за природой. Как-то, заприметив парящую над его головой стрекозу, Никколо задумался: ,,Хотелось бы передать на инструменте полёт насекомого, стрекотание крыльев комара или стрекозы? Какое тремолло больше подходит, чтобы передать лёгкое парение в воздухе?,, Вот какие вопросы занимали его музыкальную фантазию.
     Он встречался с Дидой только по вечерам, вместе ужинали и до поздней ночи, в солидарном молчании или болтая безумолку, просиживали у камина. Это было их излюбленное время суток. Здесь, в гостиной Никколо впервые услышал историю о жизни прекрасной Дидоны: мать она помнила смутно, та умерла, ещё когда Дида была маленькой девочкой. Отец был неслыханно богат, обожал и баловал любимую дочурку. Но случилось несчастье: от укуса змеи в саду он заболел и умер. По завещанию отец оставил дочери огромное состояние, но там был важный пункт, она должна выйти замуж только за дворянина.
     Однажды, после Праздника Святого Джузеппе** их пригласили на маскарад.
    
    
     *Каприс – (итальянский - capriccio) пьеса виртуозного характера со сменой настроений.
     **Праздник Святого Джузеппе – праздновался в Италии в то время 19 марта.
    
     Они редко выходили вместе, зная что и так о них ходят скверные сплетни. В Венецию на маскарад решено было ехать порознь. Дида месяц выбирала костюм
     для праздника. А Никколо заблаговременно решил нарядиться Дон Кихотом (ему был близок этот образ). В отличии от него Дида держала в секрете образ для маскарада, так что собираясь туда Никколо не знал в каком наряде появится прекрасная блондинка..
     Настал торжественный день.
     В одиннадцать ночи, за час до начала торжества, у Здания Собраний творилось что-то невероятное: коляски, экипажи теснились на площади Венеции, выстраиваясь в длинные вереницы. Стояла свежая весенняя прохлада. Ночное небо, украшенное яркими звёздами, манило взмыть ввысь.
     Никколо прибыл в экипаже раньше своей возлюбленной, в праздничном наряде Дон Кихота и в маске, напоминающей шлем. Статный, худощавый, с длинными тёмными волосами - он выглядел как истинный Рыцарь печального образа. Поверх костюма был накинут тёмно-бордовый плащ, край которого юноша намотал на руку. Никколо поднялся по украшенной гирляндами, широкой мраморной лестнице. Перед ним открылся длинный холл, ведущий в танцевальный зал грандиозных размеров, из которого множество дверей вели в сад с причудливыми фонтанами и беседками, обвитыми диковенными цветами. Никколо встретил в холле друзей из Генуи и присоеденился к их компании, не переставая искать глазами Дидону, от сутолоки у него даже закружилась голова. Вокруг разряженная публика шумно веселилась, ожидая начала праздника. Ровно в полночь торжественно заиграл оркестр, начались танцы.
     За десять минут до начала праздника в крытой карете приехала Дидона. Её сопровождала служанка, паж и усатый кучер в богатом шёлковом камзоле. Она была в наряде Медеи – дочери царя славной Колхиды. Дида изменилась до неузнаваемости: в высоком чёрном парике, с буклями и длинными локонами на затылке и в золочённой маске, усыпанной разноцветными блёстками, закрывающей всё лицо. Тёмно-синее с золотом платье с изящными складками подчёркивало её точённую миниатюрную фигуру. Широким мохнатым веером она, прикрывая шею и декальте, в сопровождении служанки и пажа поднялась в танцевальную залу. Там, в толпе танцующих, Дида увидела своего садовника. Он так изящно вёл партнёршу в танце, что та просто таяла от его взгляда, открыто кокетничала с ним, а он что-то нашептывал незнакомке на ушко.
     ,,Ах, так-то себя ведёт господин садовник в моё отсутствие! Ну, ну... О, погоди, что я с тобой сделаю!...,, - ревниво возмутилась про себя опасная царица. Дида заносчиво вскинула гловку и, в сопровождении мальчика-пажа и служанки, прошла в противоположный угол залы.
     Когда закончился танец и кавалеры вернули дам на место, она как можно ближе подошла к Дон-Кихоту, делая вид, что общается со знакомыми гостями так, чтобы Никколо обратил на неё внимание. Они встретились глазами и Никколо обжёг огненный взгляд её зелёных глаз. Дида сделала ему знак и выбежала в сад. Дон-Кихот поспешил за ней, но нигде поблизости не нашёл незнакомой брюнетки. Он прошёл к ближайшей беседке, заметил её внутри и, когда вошёл, длинноволосая брюнетка стояла спиной к нему, прикрываясь веером. Никколо приблизился и тут знакомый запах сандалового веера, незримо напомнил о даме его сердца. Она, не поворачиваясь, заговорила томным голосом:
     -Вам нравится?.. Здесь весело, не правда ли?
     -Да, очень красиво и празднично.
     -Но почему вы в одиночестве? Я заметила, у вас нет пары.
     -Как вы наблюдательны, сеньора.
     -Я слышала, скоро начнётся феерверк, хотите посмотреть, я очень люблю это зрелище! – воскликнула Дида, искоса наблюдая его реакцию на намёк вместе полюбоваться на феерическое действо.
     -С радостью бы отправился с вами, сударыня, но я жду свою возлюбленную и не могу отлучаться далеко от главного входа. Искренно сожалею, - добавил Никколо и, раскланиваясь, удалился.
     Рыцарь печального образа не мог заметить яркого румянца, залившего щёки Дидоны при слове ,,возлюбленная,,. Она никак не ожидала услышать такого открытого признания из уст своего кумира. Дида тут же разыскала пажа и служанку, и поспешила обратно домой.
     Никколо всю ночь провёл как на иголках, маскарад был ему не в радость, танцы не развлекали. Он так и не дождался прихода Дидоны, утомился искать её среди танцующих пар, в саду, у фонтанов. Он обошёл все беседки и в четыре утра растроенный уехал домой. По дороге, гадая о причине отсутствия Диды, он уснул в карете. Кучер разбудил, когда довёз до места. В замке Никколо поинтересовался у прислуги, дома ли госпожа. К его удивлению ему ответили, что сеньора неважно себя чувствует, давно почивает в своих покоях. Никколо очень удивился, но решил подождать до утра, то есть до полудня.
     Проснулся поздно. В голове – туман. Никколо нехотя оделся и спустился в гостиную. Но Диды дома не оказалось, служанка сказала, что сеньора уехала на ярмарку. Никколо позавтракал и отправился в сад. Лишь только рядом с природой он мог отвлечься от охватившей его грусти. ,,Неужели, нет никакой надежды на ответное чувство со стороны моей феи? А может я уже опоздал и её сердце принадлежит другому?,, - думал он.
     Дидона приехала домой с компанией гостей. Хозяйка предложила всем расположиться в гостиной. Среди них был её давний знакомый - молодой граф Джузеппе Парелли, который давно был влюблён в Диду. Но Никколо ещё не успел с ним познакомиться и даже не подозревал о тайных воздыхателях. Серьёзный претендент: у Парелли было весомое преимущество – он был дворянином в десятом поколении.
     И так, гости вели непринуждённую беседу. А Дидона сидела в кресле со своей любимицей, ливреткой Долли. Избалованная собачка очень любила сладости и везде сопровождала свою благодетельницу. В дверях неожиданно появился Никколо в рабочей одежде, испачканной землёй.
     -Как ярмарка, моя госпожа? – спросил Никколо, утираясь грязным рукавом.
     -У вас что и к садовникам либеральное отношение? – высокомерно спросил Джузеппе у хозяйки.
     -Ну что вы такое говорите, сударь, ведь это же известный скрипач – Никколо Паганини!
     -А я что-то не слыхал о таком музыканте! – скривив лицо, ответил граф.
     -Простите его, маэстро Паганини! Он даже не знает чем отличается виолина от виола да гамба, - вступилась молодая дама с пышными огненными волосами. -А я вас сразу узнала. Мы с отцом в прошлом месяце были в Генуе на вашем концерте, был полный аншлаг. Все говорят, что вы – гений, а инструментом владеете словно дьявол. Вы не представляете, господа, какие звуки извлекает из обычного дерева этот человек! Вы ещё и на гитаре прекрасно играете, сударь? – вставила худенькая шатенка.
     -Да, вы правы, я – король скрипки, а гитара – моя королева, - лихо парировал Никколо.
     В непринуждённой беседе наступила длительная пауза.
     -Простите, сеньоры, я пойду переоденусь, - сказал Никколо, учтиво раскланялся и поспешил в свою комнату.
     -Какой резвый! Это – ваш протеже? – обратился граф к Дидоне.
     -Что вы, как раз напротив. Это я имею честь принимать у себя такого известного музыканта.
     Граф прикусил язык.
     -Он – просто прелесть! Чудо в рыцарском шлеме! – восхищённо воскликнула шатенка и её удлинённое лицо расплылось в улыбке удовольствия.
     -Ах, какая самоуверенность! – фыркнул молодой усатый щёголь в жабо, - Изабель, не стоит так восхищаться самовлюблённым музыкантишкой, - тихо мурлыкнул он, прильныв губами к руке шатенки.
     -Дорогой, вы не правы. Даю руку на отсечение, годик, другой и вы убедитесь в величии его таланта, - понизив голос, возразила Изабель.
     -Милая, мне жаль твою прелестную ручку.
     -А я думаю, - вмешался скромно, но со вкусом одетый светловолосый юноша, - что маэстро Паганини как композитор будет скоро забыт, по той простой причине, что его сложнейшие произведения никто кроме него самого не сможет исполнять. Он – гений импровизации. Надо отдать ему должное – в исполнительской деятельности Паганини достиг недостижимых высот. А ведь он так молод, настоящая слава у него ещё впереди.
     Прошло два месяца. За это время маэстро много выступал в разных залах Италии. Популярность его росла с каждым днём. Он с упоением продолжал сочинять свои Каприсы, которые приобретут в будущем мировую известность. Если б он знал, что в будущем этими сочинениями будут восторгаться лучшие скрипачи всего Мира, из Каприсов будут делать многочисленные переложения для других инструментов, другие композиторы будут цитировать темы его Каприсов в своих произведениях, делать обработки.
     Отношения между ним и Дидой приобретали всё большую теплоту. Он часто играл на её гитаре, сочиняя произведения в её честь. Однажды, после очередного концерта, Никколо признался Дидоне, что посвящает ей свои Капричио. На что она ответила:
     -Не стоит делать необдуманные шаги, мой рыцарь. А что если завтра вы разлюбите меня? Исправите посвящение?
     Он упал к её ногам и покрывая её руки поцелуями, твердил:
     -Этого никогда не случится, я всегда буду любить тебя, даже если уеду в далёкие края.
     С этого дня они наконец были вместе. Никколо засыпал и просыпался в её объятьях. А Дида почитала за счастье быть ему верной подругой, может стала бы и женой если бы ни случай. Никколо по натуре был горячо эмоциональным, вспыльчивым человеком и пылким, ревнивым любовником. Как-то один знакомый ,,доброжелатель,, нашептал ему о тайной связи Дидоны с воздыхателем - графом Парелли. Никколо не верил в эти небылицы, но мысль об измене любимой женщины не давала ему покоя, хотя никаких явных поводов для ревности Дида не подавала.
     В один прекрасный вечер, лёжа в постели с любимой блондинкой, он спросил напрямик:
     -Скажи дорогая, а Джузеппе такой же неотразимый любовник? А может лучше меня?..
     Наступила тяжёлая пауза.
     После молчания она взяла его за подбородок и, с обожанием глядя ему в глаза, ответила:
     -Да? Ты меня так плохо знаешь?!.. Наверное все цветы завяли бы в моём саду только от одной мысли об измене! Никогда больше так не думай, ведь я не давала тебе повода, правда?
     -Не давала.
     -Ну, вот видишь, ты сам ответил на свой вопрос.
     -Мой нежный ландыш, прости ревнивца за глупые упрёки, - молвил он, крепко обняв возлюбленную.
     На следующий день Никколо уехал в турне по Италии.
    
     Через несколько дней Дидону посетил родной дядя - граф Августо Корнезо, являющийся опекуном после смерти её отца Он приехал без предупреждения. Немного перекусив с дороги, сказал племяннице, что у него к ней есть неотложный разговор. Дидона пригласила Августо в библиотеку. Там она усадила дядю в удобное широкое кресло и спросила:
     -Дядюшка, вы меня заинтриговали. Мне страсть как хочется поскорей узнать в чём дело! Начинайте.
     -Так вот, девочка моя, ты уже совсем взрослая, я хочу позаботиться о твоём будущем. Считаю, что тебе пора замуж.
     -Вот право, новость!
     -Не перебивай! Два дня назад один уважаемый господин приезжал ко мне, как ты думаешь для чего?.. Ни за что не догадаешься...
     -Вот ещё, я и не собираюсь!
     -Погоди, девочка, этот человек приезжал просить твоей руки... А как хорош, просто аристократ, светский лев с журнальной картинки.
     Дида оживилась.
     -Это был Никколо, дядюшка?
     -Какой Никколо! - он по-обыкновению сморщил высокий лоб. - Это был истинный дворянин. Он представился Джузеппе Парелли. Он принадлежит к известному храбростью и почитаемому роду в Италии. Его прадед прославился на войне, получив самый высокий орден и звание в Королевстве. Джузеппе из именитой семьи и для тебя – достойная партия.
     -Не знала, не знала, что вас будут интересовать ордена и титулы, а не моё желание и чувства, когда вы захотите выдать меня замуж!
     -Но позволь, дорогая, ты помнишь главный пункт отцовского завещания? Твой жених обязательно должен быть дворянином, иначе ты лишишься наследства.
     -Какая глупость! Что за предрассудки! И почему я должна подчиниться такой бесчувственной прихоти? – горячо возмутилась Дидона.
     -Дорогая моя, это не прихоть, это отцовская забота о самом родном, близком человеке.
     -А если я полюблю не дворянина, должна буду мучиться до гробовой доски?.. Точнее...
     -Ты имеешь ввиду этого музыканта, господина Паганини?.. К сожалению, я в музыке ничего не смыслю. Ну подумай сама, такая связь не может быть серьёзной! Ведь он – артист, постоянно в разъездах. И потом, я слышал, он слывёт ловеласом. Смотри, девочка, не накликай беды. Я советую тебе, пока не поздно, порвать с ним все отношения. Будь серьёзна, мой тебе совет, ты должна согласиться на предложение Джузеппе. Хотя это не совет, это – требование семьи, которым пренебречь невозможно. Я всё сказал, таково моё решение как твоего опекуна, иначе наша семья откажется от тебя. И ты будешь лишена наследства, средств к существованию. Будь здорова.
     Он резко встал и вышел.
     Дидона осталась в библиотеке в полном замешательстве. Ещё ни разу в жизни дядя не разговаривал со своей любимицей так сурово.
    
     Тем временем маэстро Никколо Паганини, купаясь в лучах славы, путешествовал по Италии с концертами. После очередного выступления, вместе с толпой поклонников в гримёрную к Никколо неожиданно пожаловал граф Парелли. Он подошёл к маэстро после всех поздравлений, когда благодарная публика разошлась. Джузеппе поздравил музыканта, красноречиво выссказав свой восторг. И тут же бравурно добавил:
     -И меня есть с чем поздравить, я женюсь!
     -Что ж, желаю вам счастья. Если не секрет, кто ваша избранница? – натянуто спросил Никколо.
     - О, это равная мне по сословию женщина, поверьте, она – красавица из родовитой и очень состоятельной семьи, графиня Дидона де Корнезо.
     Никколо отвернулся, чтобы соперник не смог увидеть выражения его лица. Музыкант промолчал, стиснув зубы. Когда ненавистный жених удалился, Никколо охватил неистовый приступ ревности. Он крушил, что под руку попадётся. А потом наступила глубокая апатия. Несколько дней Никколо ничего не мог есть. По решению импрессарио турне решено было прервать. Никколо вернулся в замок в отсутствии хозяйки, совершенно уничтоженный и разбитый, не оставив даже записки, собрал пожитки и уехал, не сказав адреса.
     Но его большая любовь на этом не закончилась. Он продолжал любить Дидону до последнего своего вздоха. А она вынужденно вышла замуж за графа Парелли, но продолжала посещать все концерты маэстро Паганини и уезжала всегда раньше окончания концерта, чтобы Никколо не искал с ней встречи и не обольстился возможностью продолжить так внезапно оборвавшиеся отношения.
     Много лет спустя, когда отлучённый от церкви, великий маэстро Паганини умер от тяжёлой болезни (в 57лет), Дида вместе с его взрослым сыном Ахилом (от певицы Антонии Бьянки) добились разрешения захоронить тело неугодного церкви всемирно известного скрипача-композитора на родине в Италии.
     26.11.2005г.