(Андромедность туманы)
    

     — Сколько стоит коммунизм?
    
     Несмотря на свою предварительную отрепетированность, этот вопрос с места был задан оратору с неожиданной естественностью.
    
     Генеральный секретарь ЦК Вселенной товарищ Голод Ранец набрал для ответа побольше воздуха в лёгкие и со своего возвышения для выступлений окинул взглядом Великое Народное Кольцо, последние ряды которого терялись где-то в темноте. На генсека смотрела почти половина всего человечества, и чувствовалось, что люди готовы жадно ловить каждое сказанное им слово.
    
     — Ну что же, товарищи, — с выражением начал произносить текст заранее запланированного ответа генсек, — прежде всего, наверное, следует заметить, что заданный мне сейчас вопрос интересовал ещё людей Эры Разобщённого Мира — но только вчера точные данные по нему были наконец-то получены учёной комиссией нашего очередного исторического съезда.
    
     Генсек веско отхлебнул воды, вытер усы и покосился на портреты Предтеч, с самым первым из которых у него было несомненное сходство.
    
     — Буду краток, товарищи, — пообещал оратор. — Как известно, под нашим неустанным руководством мы добились свершения всех вековых чаяний человечества. Уже давно в мире нет ядерного, химического, бактериологического оружия, уже давно исчезли ракеты и танки, гранаты и пулемёты. Всё ярче проявляется массовая уникальность трудящихся. Мир наш теперь экологически стабилен, а загрязнение природы сведено к минимуму. Всё это убедительно доказывает, что с каждым новым своим достижением мы неуклонно приближаемся к коммунизму. Но, как известно, товарищи, ничто на свете не даётся даром. За каждое достижение надо чем-то платить. Таким образом, даже у коммунизма должна существовать какая-то стоимость. Но как её найти? Чем её измерить?
    
     Даже прожжённое до дыр в вопросах риторики Мировое Политбюро, составлявшее большую часть пердизиума, перестало зевать и с оживлением начало следить за тем, что последует за сделанной оратором величественной паузой.
    
     — В Эру Разобщённого Мира, товарищи, — снова заработал могучий язык генсека, — стоимость исчислялась в деньгах, то есть её мерах: например, рублях или долларах. Но денег у нас уже давно нет. И всё же наши учёные придумали, как преодолеть трудности с установлением стоимости коммунизма. Они подсчитали эту стоимость в типичной продукции нашего общества, той продукции, которая напрямую влияет на сам современный исторический процесс. Исходя из того, товарищи, что основной задачей коммунизма является максимально полное удовлетворение потребностей людей, учёные всесторонне исследовали меня и самых верных моих соратников и тем самым узнали нужды наиболее испытанной в вопросах потребления части населения. Эти данные учёные затем умножили сообразно численности всего человечества и, прибавив к полученному результату стоимость общей продукции Эры Разобщённого Мира, нашли в итоге общую стоимость коммунизма.
    
     — Могу вас обрадовать, товарищи, — с подъёмом объявил генсек, — коммунизм близок, как никогда раньше. Его общую стоимость составляют, во-первых, один триллион мегадолларов и два миллиона гигарублей Эры Разобщённого Мира, и во-вторых, продукция существующей ныне Эры Светлого Будущего, а именно: сто двадцать дубин, триста кремневых наконечников и пятьдесят каменных топоров.
    
     Великое Народное Кольцо одобрительно загудело. Из угла инструкторов ЦК по борьбе на дубинах начали раздаваться бурные и продолжительные аплодисменты.
    
     — Таким образом, товарищи, — перекрывая ликующий шум, победно возвестил генсек, — от коммунизма нас отделяет всего лишь сто кремневых наконечников и тридцать пять каменных топоров.
    
     Аплодисменты Великого Народного Кольца перешли в овацию, а от восторженного рёва аудитории чуть не погас огонь в костре полутёмной пещеры.
    
     *************************
    
     Ликование длилось долго: ведь в унаследованном от предков магическом обряде ответа на вопрос о стоимости коммунизма сегодня не было сделано ни единой ошибки. Это считалось добрым предзнаменованием, обещавшим несомненный успех.
    
     Генсек сошёл со своего ораторского возвышения, благодарно улыбнулся аудитории и церемонно поклонился. Поклон его делался всё ниже, и когда руки генсека коснулись земли, он тут же с облегчением опустился на привычные четвереньки, развёл улыбку до обычного оскала клыков и повёл Великое Народное Кольцо на охоту за черепами членов соседнего племени Национального Возрождения.