Устроиться на диване с полным комфортом не получилось. Отвратительно скрипнул коленный сустав. Звук был такой, будто стекло царапают. Леонид поморщился.
     Прихрамывая, доковылял до платяного шкафа. Взял маслёнку и, сетуя на дрянную жизнь, а, проще говоря, банально матерясь, смазал колено. Пару раз для проверки согнул и разогнул бедовое сочленение. Скрип исчез.
     Для порядка вздохнув разочек, Леонид убрал маслёнку и, притворив массивную дверцу шкафа, запер его. Достал сигареты и спички. Закурил.
     Механические легкие с едва слышным шелестом втянули дым.
     «Прима», хоть и с фильтром, была забористой. От самосада так не продирало, как от этого «произведения» ленинградской табачной фабрики. Леонид закашлялся. Бездумно смахнул пепел в пепельницу. Вместе с пеплом вылетел и уголек.
     - Тудыть тебя в качель!
     Было от чего осерчать. За последние два десятилетия та же наука сделала гигантский шаг вперед. Даже не шаг – шажище! Органы искусственные для трансплантации, биопротезы на любой вкус... Соседи, ученые с местного НИИ приборостроения, как-то за совместным празднованием Нового Года обмолвились, что и ИИ, сиречь интеллект искусственный, уже изобретен. А вот быт в стране наладить не могут… Сигарет нормальных так и не научились делать. Отопление, туалеты и ванные комнаты – это вообще отдельный разговор. Социализм, мать-перемать его во все тяжкие!
     Леонид, скромный водитель такси, не разделял оптимизма ученых соседей. Ну, изобретут или изобрели искусственный интеллект, и что? Что дальше то? Хвалёный ИИ сразу же канализацию почистит, течи труб исправит? Или, наконец, установит мир во всем мире? Свежо предание, но верится с трудом.
     Лёня сам после Афгана чуть ли не роботом стал. Половина тела, если не больше – биомеханические. Угораздило подорваться так, что его врачи по кусочкам собирали. Но, хвала Гиппократу сотоварищи, новые «запчасти» были ничуть не хуже старых. Руки-ноги оторвало, легкие и кишечник пробило – теперь приходится «щеголять» с заменителями.
     Леонид чрезвычайно стеснялся протезов, и старался никому не распространяться о своей немощи. Вот и приходилось втихомолку с маслёнкой возиться. К докторам – ни в коем случае. Лучше соседей-ученых попросить, бутылку за это поставить. Жена и сын (он свято в это верил) – и то до сих пор в неведении.
     В замочной скважине послышалось слабое царапанье. Взгляд Леонида скользнул по старинным, еще дореволюционных времен часам. Массивные стрелки показывали без двух минут семь. Жена вернулась.
     Все-таки молодец у него Люська! Хоть и трудоголик каких мало, но, помимо работы, еще и на повседневные дела достаточно времени умудряется выкроить. Вот и сейчас она забрала Сашку из садика. Хотя сам Леонид был в отпуске и с легкостью мог прогуляться через пару кварталов ради сына. Мог, но лень-матушка родилась гораздо раньше... Поговаривают, что она появилась еще до Адама и Евы, которых Бог и слепил-то уже от скуки. (Как говорится: чтобы было!)
     Да и как идти, когда по телику олимпиаду транслируют? В Лёне до сих пор не умер заядлый болельщик. С утра, пока не жарко, прямиком к пивной. Затариться «Жигулёвским» на весь день. Придти, закинуть пиво в холодильник, оставив бутылочку для разгону, и усесться на диване перед теликом. А, нет! Ещё балкон открыть и вентилятор включить, не то и свариться недолго. Уже который день стояло +35 в тени. Что творилось на солнцепёке – лучше не представлять.
     Хорошо в отпуске, каким боком не крути…
     - Лёня, мы дома! Можешь встречать, - раздался в прихожей голос жены.
     - Да, папа, втъечай! – вторил детский голос. Как ни бились родители, но пока отучить Санька от того, чтобы он перестал картавить, никак не могли, - у мамы столько в сумках!
     - Бегу, бегу! – улыбаясь, Леонид подскочил к жене и принял тяжелые авоськи, - Дорогая, чего набрала-то? Кирпичей что ли?
     - Ага, их самых! Кирпичей! – на Люськином лице загорелись веснушки. Они всегда вспыхивали, когда она смеялась, - завтра вот как нафарширую их пеплом от твоих сигарет – пальчики оближешь!
     - Ммм… вкуснятина, наверное… А на гарнир цементную кашу? – Лёня, водрузив сумки на кухонный стол, тоже расхохотался и потянулся за припасенным пивом.
     - Не! В подливе с машинного масла!
     Шутка оказалась не к месту. Бутылка, которую Леонид успел извлечь из холодильника, угрожающе затрещала в руке.
     - Милый, что с тобой? – разувшись сама и сняв с Сашки сандалии, Люся прошла на кухню, - у тебя лицо бледное-бледное.
     - Ничего… - едва слышно прошептал он, - ничего…
    
     - Папа, идем ужинать! – донесся с кухни голос Сашки. Да и у самого Леонида в «желудке» уже минут пятнадцать как раздавалось голодное бурчание.
     Шлепая босыми ногами по паркету, он чуть ли не бегом направился к столу. Сашка, беззаботно чавкая, уже во всю рубал.
     - И чем это у нас так вкусно пахнет? Чур, мне всего и побольше!
     - Ишь, какой! – на лице Люси отобразилась всегдашняя веселость, но глаза смотрели с тревогой, - тебе лучше? – чуть тише спросила она.
     - Да, нормально. Мальца перегрелся, наверное. Сейчас поедим, пива холодненького глотну еще, и буду в полном порядке, - он натянуто улыбнулся. Впрочем, этого хватило, чтобы с лица жены исчезла тень волнения.
     - Шиш тебе, а не пиво. Поужинаем и идем в кино. Мне подруга достала два билета на вечерний сеанс, - оттараторила она, накладывая ему полную тарелку тушеного картофеля с мясом, - новый западный фильм. Очень хороший. Мне на работе рассказывали...
     - Погоди ты, а как же Сашка? Мы ведь не оставим его одного, – Леонид нахмурился. Рассобиралась, видите ли, а о сыне не подумала.
     - А с Санькой мама посидит. Она через минут десять должна придти. Так что давай, ешь, и будем собираться.
     Зная характер жены, оставалось лишь смиренно последовать совету. Тем более что ужин был великолепным. Мясо и картофель буквально таяли во рту.
    
     …Со стороны Финского залива задул прохладный бриз, немного освеживший застоявшийся воздух. Город, пробуя морскую свежесть на вкус, вздохнул полной грудью. В вечернем небе, одиноко мерцая, зажглась первая звезда.
     Лёня бездумно уставился на нее, не обращая внимания на Люськины разглагольствования. Впечатлений от фильма у него не осталось. Мелодрамы, в отличие от жены, он не любил. Не то чтобы Леонид не верил в чувства. Как раз наоборот, свою бесценную Люсю он любил больше собственной жизни. Только даже западные режиссеры и актеры до сих пор не научились, а может, попросту, не умеют показать на экране настоящие чувства. Все слишком натянуто, искусственно. Так же искусственно, как, к примеру, скажем его рука или нога. Вроде бы и есть, а с какого боку не глянь – фальшивка. Искусная подделка, не более. Только не каждому суждено почувствовать разницу.
     - Лёнька, нахал, ты меня не слушаешь совсем! – он почувствовал, как жена требовательно дернула его за локоть.
     - Слушаю, слушаю, - рассеянно произнес он, оторвавшись от созерцания неба.
     - Тогда скажи, как тебе фильм! Понравился? Я уже битый час от тебя ответа добиться хочу.
     - Очень понравился. И я даже полностью согласен со всем, что ты говорила. Самому и добавить нечего. Давай, я лучше нам мороженого куплю!
     - Вот угорь изворотливый! – Люся возмущенно шлепнула мужа по предплечью. Но в глазах играло веселье. Каждой бы такого мужа, как ее Лёнька, и мир стал бы лучше…
     Леонид довольно ухмыльнулся и отправился к ближайшему ларьку.
     - Девушка, пару эскимо, будьте любезны! – он протянул деньги полноватой продавщице. Шумно выдохнув воздух, как бегемот, та нырнула куда-то под прилавок.
     Через несколько секунд он уже спешил к жене. Неторопливо они пошли дальше, с наслаждением кусая белые ледышки мороженого. До дома оставался один поворот. Войти под арку, и вот он, подъезд.
     - Мужик, закурить не найдется?
     Леонид обернулся на источник голоса. Три подростка в драных кожанках. Толи панки, толи рокеры – поди разбери эту молодежь. Один, самый низкорослый, поигрывал цепочкой, двое держали руки в карманах.
     - Извините, ребята, ни одной сигаретки, - произнес он, в напрасной надежде, что троице хочется только курить, а не портить ему вечер.
     - А если подумать? – тот, что с цепочкой, презрительно сплюнул, - а то ведь мы и поискать можем.
     - Дорогая, иди домой, я сейчас, - бросил он перетрусившей Люське, - не волнуйся, все будет в порядке… - и шагнул навстречу троим вымогателям.
     - Поискать, говоришь, сопляк. За «искалку» не боишься? – ладони Леонида слегка напряглись. Нет, не сжались в кулаки. Это лишнее. Удары ребром ладони, костяшками пальцев гораздо более действенны. А с троицей надо расправляться быстро.
     Ещё с армейских лет Лёня знал, что подобное быдло надо ломать сразу и нещадно. Подонков жалеть нельзя, потому что, если ты пощадишь их, то они тебя точно не пощадят. Куда мир катится, что плодит подобную гнусь…
     - Борзый ты, дядя, - цепь в руке низкорослого закрутилась быстрее.
     Леонид не стал ничего отвечать на эту реплику. Зачем тратить драгоценные секунды. Просто бросился вперед. Не бездумно. Нет. Каждое движение выверено. Тело, хоть и механическое наполовину, но повинуется как прежде.
     Летит в голову стальная цепочка. Уклоняться – терять время.
     Взлетает навстречу левая рука, чтобы неуловимым движением вырвать из рук низкорослого его «оружие». Удивиться не успеет. И, не останавливаясь, на инерции, ногой в лицо.
     Тот отлетает, брызгая в воздух юшкой и осколками зубов. Готов, авиатор…
     Оставшиеся выхватили из карманов ножи. Прыткие какие. Один даже занести руку для удара успел. Только на этом все. Колено Леонида со всей силы врезалось ему в пах. Парень согнулся от боли, а Лёня, заканчивая прием, впечатал колено ему прямиком в подбородок. Господин судья, извольте считать до десяти… Нокаут!
     Боковым зрением Лёня заметил неуловимую тень за спиной и прыгнул. В сторону, уходя от стального росчерка. Парень ринулся на него, бешено размахивая ножом. Господи, бедолага, ты и нож-то в руках держать не умеешь. Брось и беги, пока поздно не стало.
     Не бросил. Извините…
     Для него кажущееся небрежным, для парня – сверхъестественно быстрым – движение. Зазвенел по асфальту выбитый нож. И следом Леонид ударил. Раскрытой ладонью. В нос. Резко, снизу вверх.
     Последний из нападавших рухнул, как подкошенный. Из сломанной переносицы потекла густая темная кровь. Ничего, жить будет. Поваляется без сознания с полчаса и оклемается. Считай, еще легко отделался. Леонид расчетливо смягчил удар, чтобы не убить.
     - Все в порядке, милая, - он повернулся к застывшей у подъезда жене. Выражение ужаса на ее лице, заставило его беспокойно обернуться. Разве что-то не так? Вроде не переусердствовал.
     В левом боку внезапно закололо, и легкие начали хрипеть. В глазах резко потемнело, будто кто-то вуаль набросил. Скосив мутнеющий взгляд, Леонид увидел рукоять ножа, торчащего между ребер. Но крови не было.
     “Значит, тот второй успел-таки ударить…” – на этой мысли сознание погасло.
    
     Мир вернулся внезапно. Шумом в ушах и туманом в глазах. В груди раскалывалось сердце. Сипя и клокоча, вздыхали легкие.
     - Ксюха, ты что творишь? – зашипел над ухом сердитый мужской голос, - отключи его, а то потом…
     - Отключаю-отключаю. Нет, вот ведь молодежь пошла… - невидимая Ксюша сокрушенно вздохнула, - такой конструкт, чуть не угроби…
     Что-то щелкнуло, и на этом звуки оборвались. Мир вновь исчез.
    
     ***
    
     Сергей облегченно выдохнул и теперь мог спокойно утереть трудовой пот со лба. Три часа они с Ксенией корпели над поврежденным Леонидом, но таки добились своего. Повредившиеся в результате «клинической смерти» микросхемы были благополучно заменены на новые. Программы-контроллеры поведения перепроверены – все в норме. Блок памяти исправлен, подчищен и дополнен: пробудившись, Леонид ничего не вспомнит о драке – для него минувший вечер окончился благополучным возвращением домой.
     - Ксюня!
     - Что? – раздался голос жены уже из прихожей.
     Сергей улыбнулся. Молодец, Ксю. Сама догадалась, что сейчас нужно пойти и успокоить Людмилу. Та, наверное, уже изрыдалась. Еще бы: каково жене, которая уже один раз потеряла мужа и обрела его вновь благодаря ученым соседям, заново переживать смерть любимого? Пусть с осознанием того, что он не настоящий, но тем не менее.
     - Ничего, родная. Иди-иди…
    
     К счастью успокаивать Люсю не пришлось. Справилась. Пересилила себя. Сдержала слезы. Боялась сына разбудить. Боялась вопроса «Где папа?»
     Сашка мирно спал, спрятав руки под подушку и сладко посапывая. Наверное, видел уже десятый сон. На его загорелом лице играла улыбка.
     Мама Людмилы мирно всхрапывала на том самом диване, где Леонид готов был просиживать целыми днями, пялясь в экран телевизора и попивая холодное «Жигулевское».
     - Ну, как он? – губы женщина предательски дрожали. Как, впрочем, и голос.
     - Все в порядке…
     Тихий вздох, и колени у Люси подогнулись. Она медленно осела на пол.
     - Как камень с сердца… А я то уж боялась, что все... не увижу его больше!
     Поток слез все-таки прорвался через плотину.
     - Люся…
     - Я ведь люблю его!
     Ксения уж было открыла рот, чтобы сказать: «Люсенька, он ведь не настоящий! Нельзя любить машину». Но тут же одумалась. Для жены Леонида и его маленького сынишки именно он, искусственный интеллект с воспоминаниями погибшего солдата, стал родным и любимым. Особенно для маленького Сашки. Он не помнил смерти отца, слишком мал бы для этого. И Леонид, их с Сергеем изобретение, смог заменить осиротевшей в одночасье семье родителя и мужа. Ведь негоже ребенку расти без отца.
     Поэтому Ксения попросту молча опустилась рядом с Люсей и обняла ее. Слова – лишнее.
    
     ***
    
     Наступили выходные. Не сказать, что они были очень уж долгожданными: все-таки последние дни отпуска – не самое радостное событие. Всегда хочется отдохнуть еще.
     Жара немного спала, и Леонид всей семьей решили пойти в Парк культуры. Не дома же сидеть. Тем более, что Сашка давно просился на карусели.
     - Папа, а когда пойдем уже? – Сашка настойчиво теребил отца за штанину брюк, - я на лошадках покататься хочу.
     - Скоро пойдем, сынок. Вот как только мама боевую раскраску сделает, так мы сразу выходим, - Леонид потрепал непослушные Сашкины вихры, - Люсь, ну ты скоро там?
     - Иду-иду! – Людмила закончила с макияжем и вышла из спальной, - не могу же я показаться на людях не накрашенной.
     - Господи! Любимая, да ты и так красивей всех, без всяких помад и теней.
     И Леонид самым бессовестным образом запечатлел на ярко-алых губах жены смачный поцелуй. В ответ та, предварительно покраснев от комплимента, сердито шлепнула его по мускулистому плечу.
     - Вот если ты мне помаду съел, я не знаю, что с тобой сделаю!
     Впрочем, возможная экзекуция отменилась после просмотра зеркала.
     - Еще раз вытворишь подобное – укушу! – грозно пообещала Люська, перед тем как двери квартиры закрылись за их спинами.
    
     …День прошел в Сашкиных восторгах и улыбках счастливых родителей. Такого постреленка воспитывать – не каждой паре дано.
     Леонид стоял, обняв жену, и довольно смотрел, как его сын летает по кругу на спине прыткой лошадки в яблоках. С наслаждением слушал его заливистый смех. Ловил блескучие лучики глаз.
     “Вырастет – весь в меня пойдет, бесенок!”
     И Лёня притянул Люсю к себе и вновь без зазрения совести поцеловал.
     - Спасибо тебе, милая, - шепнули губы мгновением позже.
     Люся застыла, переводя взгляд попеременно с сына на мужа и обратно. И маленькие прозрачные бусинки в уголках глаз грозили наверняка испортить макияж. Но сейчас Люсю это вовсе не волновало. Она доверчиво спрятала голову на груди мужа и дала волю слезам.
     Может, это и есть настоящее счастье?