В Амстердаме магазины
     Рано открываются,
     Не поеду я к голландцам -
     Они дурью маются!
     Частушка

    В "лихие девяностые" мой друг Рольф (это теперь друг, а тогда - потенциальный партнер по потенциальному, но так и не состоявшемуся бизнесу) в очередной раз пригласил меня в Голландию (за его счет, естественно, так как у меня хоть и был счет в банке, был он явно не в мою пользу).
     Когда до вылета в Голландию оставалось каких-то пару дней, когда какие-никакие подарки для Рольфа, его жены, его сына и его друзей были уже куплены (Рольф предупредил меня, что познакомит со своими друзьями), я на Центральном Телеграфе неожиданно получаю от него телекс примерно такого содержания: "Я знаю, какие трудности переживает Ваша страна, так что не нужно никаких подарков". Пришлось проигнорировать это запоздалое предупреждение и после прилета раздать подарки всем, кому они предназначались. В этот раз Рольф поселил меня у одного из упоминавшихся друзей - в скромном, аккуратном двухэтажном доме, метров эдак 300 жилой площади. В свободное от обсуждения деловых проблем время, общались мы и на бытовые темы. Друг Рольфа в этих беседах жаловался мне на трудности, с которыми он постоянно сталкивается в этой поцелованной Б-гом стране: «Понимаете, фирма "Филипс", на которой я работал, вдруг провела резкое сокращение штатов и меня уволили. На фирме я получал большую зарплату, а теперь получаю пенсию, которая составляет три четверти этой зарплаты. Это приличные деньги (по моим оценкам – порядка 4000 долларов США – Б.Ш.), можно и не работать, но я полон сил, я хочу работать. Мне 50 лет, устроиться на другую работу в этом возрасте практически невозможно. А если я открою свое дело, то лишусь пенсии. А если дело прогорит? Пенсию мне уже не восстановят. Вот я и вынужден сидеть без дела (говоря по-русски – бить баклуши – Б.Ш.)". Хорошие люди - голландцы, но нет у них русской смекалки.
     Но этим жалобы на безобразия в Голландии не исчерпывались. "Недавно меняли паспорта. У меня была бессрочная виза в США. Я получаю новый паспорт, а в нем этой визы нет. И сколько я ни убеждал чиновников, что они обязаны восстановить визу, никакого толка (говоря по-русски – как об стенку горохом –Б.Ш.)». Я внимательно слушал, сочувственно кивал, особенно энергично в тех местах, где я из-за не очень твердого знания английского языка чего-то не понимал, думая про себя: "Эх, нам бы ваши трудности!".
     Подошло время моего возвращения. Собрались мои голландцы в соседней комнате, чем-то там пошуршали, о чем-то пошушукались и торжественно выходят ко мне, неся в руках красиво упакованную коробку, и ставят ее на стол передо мной. «Это подарок от нас для Вас и Вашей фирмы». Я гордо отодвигаю коробку в сторону (но не слишком далеко – так, чтобы она все же оставалась в пределах досягаемости) и торжественно заявляю: "Я знаю, какие трудности переживает Ваша страна, - не нужно никаких подарков". Надо сказать, что с чувством юмора у голландцев все в порядке, шутку они оценили и, как мне потом рассказывал Рольф, пересказывали ее своим знакомым.
     Надо ли говорить, что коробка улетела со мной в Москву, и вся моя фирма два дня лакомилась вкусными голландскими плавлеными сырками (это не значит, что было много сырков, просто фирма у меня маленькая).