– Войска повстанцев пошли на штурм дворца! Переворот переходит в завершающую стадию. За моей спиной.. – следующие несколько слов утонули в выстрелах. – Здесь становиться опасно! С вами был Ва… – грянула очередь, за ней предсмертный хрип незадачливого журналиста. Император выключил приемник и нахмурился:
     «Интересно, кто его подстрелил?», – мимолетно подумал он.
     Седьмой день продолжался мятеж, и только сейчас, в день двадцатилетия Империи они решились уничтожить своего правителя. Глупцы.
     Стены кабинета не пропускали канонаду, но Император знал – враги рядом.
     «Двадцать лет… Двадцать долгих лет… И все напрасно? Нет, никогда!»
     В камине догорали секретные документы, на полу были разбросаны детали разломанного ноутбука. Впрочем, эти крысы и так найдут доказательства и грязь, чтобы опорочить Императора и оправдать свои действия.
     Выстрелы приглушенно грянули совсем рядом. Император неторопливо вытащил из верхнего ящика стола пистолет и снял его с предохранителя.
     «Хотели Императора, ублюдки? Получайте!»
     Он открыл дверь и выстрелил.
    
     Тридцать пять лет назад
    
     – Будьте здоровы, Виктор Александрович, – не поднимая головы, даже не сказал, а рыкнул седой человек с горбинкой на носу.
     – Спасибо, Владлен Натанович, – сказал Виктор, выбрасывая в мусорное ведро бумажный платок.
     – Значит, вы хотите стать моим заместителем? – вопросительно поднял бровь старик.
     – Так и есть, Владлен Натанович, – кивнул молодой человек.
     – Небось, в правительство надеетесь прорваться? – с усмешкой спросил политик.
     – Молодым везде у нас дорога, – с легкой улыбкой ответил Виктор.
     – А это правильно! – расхохотался в усы Владлен Натанович Скоробейников, лидер одной из самых влиятельных политических партий. – Ладно, уговорили, принимаю тебя на службу. Даже без испытательного срока, – он протянул руку своему новому помощнику. Тот незамедлительно поспешил ее пожать. Но от Владлена Натановича ускользнул огонек триумфа в глазах Виктора. – Продолжай строить свои империи, дружок.
    
     «Интересно, почему мне вспомнился Скоробейников?» – подумал Император и выстрелил во второй раз. Повстанец с бело-синей повязкой на рукаве упал на пол, запачкав кровью дорогой персидский ковер.
     «Я же расстрелял этого старика почти двадцать лет назад», – продолжил мысль Император, укрываясь за бронированной створкой двери. В кабинет вбежали двое гвардейцев, отстреливаясь от преследователей. Охранники старались закрыть дверь, но один из них упал с пулевым отверстием между глаз. Второму все-таки удалось повернуть ключ в замке.
     – Император, вы в порядке? – спросил гвардеец.
     – Да, не считая того, что я больше не император.
     – Для истинных ваших подданных вы всегда будете императором! – напыщенно продекламировал солдат. Затем продолжил уже более деловым тоном: – Из кабинета только один выход, даже окна нет.
     Император в ответ скрипнул зубами и что-то прорычал. Сколько можно укорять его за любовь к темным замкнутым помещениям? Ведь еще Хельга… Ах, Хельга…
     Стражник, между тем, подвел итог:
     – Вскоре они попытаются вскрыть замок. Надо будет…
     – Сомневаюсь… – покачал головой Император.
     – В чем, правитель? – недоуменно спросил гвардеец.
     – Сомневаюсь что они будут пытаться взломать ее… Нет, они просто взорвут ее ко всем…
     Договорить Императору не дали. Повстанцы знали свое дело и спешили. Раздался взрыв.
    
     Двадцать лет назад
    
     Он шел по красной дорожке к трибуне в развевавшейся черной мантии. Вокруг восторженно ревела толпа. Безумцы, калеки и фанатики – выжившие в мясорубке, которую уже сейчас историки именуют Великой войной.
     И вот он уже стоит лицом к разношерстной толпе подданных. Он поднимает руку, и рев смолкает.
     – В этот знаменательный день… – Пауза. Тишина. – Я. – Снова пауза. Воздух стал будто каменным, каждое слово было подобно выстрелу катапульты. – Заявляю о рождении Империи, величайшей и несокрушимой!
     И снова рев толпы. Впрочем, на этот раз лидер и не думает их останавливать. Он наслаждается их криками.
     Так в этот мир пришел Император, и в тот же миг умер тот, кого звали Виктором. А вместе с ним умерла и свобода. Не так, как в старые времена, в свете костров и под аккомпанемент предсмертных стонов, а по-новому, торжественно и добровольно – она захлебнулась в волне безумного рева покорной толпы…
    
     Ручка двери торчала из затылка гвардейца.
     «Говорил же, сильнее крепить надо», – мимолетно и отстраненно подумал Император. Он вовремя успел укрыться за столом – старый дуб не подвел.
     Руки работали уже без прямого приказа мозга – нижний ящик, граната, чека, бросок. Ешьте, твари!
     И снова взрыв. На этот раз чуть слабее, но хрупкое укрытие разваливается на глазах.
     «Жаль, хороший стол был».
     Из коридора слышались крики, стоны.
     «Не ожидали, гады!» – усмехнулся Император. Он встал в полный рост и несколько раз выстрелил в дверной проем. Криков не последовало – ответом были несколько выстрелов. Все мимо.
     Император поднял с пола чудом уцелевшее кресло. Послышались шаги. Правитель сел лицом к выходу и, наконец, увидел врага. Темно-зеленая куртка, кожаные джинсы, черная рубашка, все как всегда.
     Император спустил курок. Вместо выстрела раздался щелчок.
     – Что, тоже патроны кончились? – хрипло усмехнулся гость.
     – Ну да. Вечно так все заканчивается, – вздохнул Император и отбросил пистолет в сторону.
     – В этом ты прав, – сказал повстанец и также выбросил оружие. – Давно не виделись, друг.
     – Очень давно… – Император поднялся навстречу гостю и крепко пожал ему руку.
    
     Сорок пять лет назад
    
     – Значит, Империя? – снисходительно спросил у друга длинноволосый юнец в кожаной куртке, обвешанной цепями.
     – Ну да, – кивнул Виктор. – Названия лишь мешают. Просто Империя.
     – Логично, – кивнул юнец и сделал глоток из фляжки, скривился, а затем протянул ее другу. Будущий император машинально поднес фляжку к губам, глотнул, закашлялся и выругался. Его друг ухмыльнулся и забрал сосуд.
     – Что за фигня? – кашляя, спросил Виктор. – Лерик, что это за отрава? На вкус как олифа!
     – Боярышник, – пожал плечами тот, кто отзывался на кличку Лерик, а в обычной жизни звался Валерием. – Полезная штука.
     – Полезным может быть только цианид! – мрачно съязвил Виктор.
     – Может быть, – пожал плечами Лерик. – Но раз уж ты готовишься стать императором, то будь готов к подобному.
     – К олифе или цианиду? – уточнил Виктор.
     – И к тому, и к другому.
     Собеседник встал со скамейки, зевнул и посмотрел на часы. – Ладно, пока, потопал я. Два дня не спал из-за выпускного… Эх…
     – Кончилось золотое время, – протянул Виктор. – До встречи, друг.
    
     – Давно не виделись, – усмехнулся Лерик, впрочем, нет, уже Валерий Петрович, почти что пожилой человек, разменявший седьмой десяток. Длинные волосы, цепи – все ушло в прошлое. – Только не говори, что ты не рад меня видеть!
     – Что ты тут делаешь, Ле… – задумался на секунду Император. – Друг.
     Гость усмехнулся и присел на пол, прислонившись к стене.
     – А ты как думаешь? – щербато улыбаясь, спросил он. – Я – лидер восстания!
     – И… Что дальше? – недоуменно поднял бровь Император.
     – Не знаю. Хоть меня и называют лидером, но руководит всем твоя старая знакомая.
     – Кто? – недоуменно спросил сверженный правитель. Валерий молчал. Пауза затягивалась. Наконец он выдавил из себя одно имя:
     – Хельга.
    
     Двадцать пять лет назад
    
     Подмосковный закат алым светом обволакивал две фигуры в беседке. Скоробейников, постаревший, осунувшийся, сидел в кресле-качалке и раскуривал трубку.
     – Ты должен быть осторожен, Виктор, – сказал Владлен Натанович, выпуская дымные кольца, которые неспешно растворялись где-то под потолком.
     – Я и так осторожен, – ответил Виктор.
     Скоробейников выпустил еще пару колец, многозначительно хмыкнул и продолжил:
     – Мне приятно, что самый молодой член правительства – мой воспитанник. Но… Но знай, что… – он закашлялся. – Они… Кхе-кхе… Эти шакалы будут пытаться потопить тебя, вылить на тебя побольше грязи… Будь осторожен в своих поступках… – бывший политик сделал паузу. – Сынок.
     Виктор удивленно посмотрел на того, кого смело мог назвать своим наставником.
     – Да, ты стал мне как сын, – продолжил Скоробейников. Он снова сделал паузу, выпуская очередную порцию колечек из дыма. – У тебя есть девушка? – неожиданно спросил старик. Виктор невольно нахмурился.
     – Да, есть, Владлен Натанович. Мы думаем с ней пожениться, но…
     – Отлично, но не спеши. Я рад за тебя, но найдутся те, кто сделают из твоей свадьбы скандал, который уничтожит твою политическую карьеру. Кто она такая?
     – Москвичка, студентка, на врача учится. Ольгой зовут.
     – Ладно, поищу я про твою Оленьку по своим каналам, – проворчал Скоробейников и снова закашлялся.
     Виктор неотрывно смотрел на заходящее солнце. Глаза начали слезиться, но он не решался перевести взгляд. Выбор должен быть сделан. Любовь или власть.
    
     – Власть, – пробормотал Император. Валерий удивленно оторвался от фляжки, к которой успел приложиться.
     – Что?
     – Да ничего, – отмахнулся сверженный правитель. – Но что…
     – Что она делает у нас? – простодушно предложил Валерий.
     – Вообще-то я хотел спросить «что за черт», но ответ на твой вопрос жду с большим нетерпением.
     – Умеешь загнуть… – пробормотал повстанец. – Ну, она… Как бы это сказать… Хельга сама все это организовала.
     – Я понял, догадаться было несложно. Как она смогла тебя найти? Даже мне это не удалось!
     – А ты искал? – удивленно спросил Валерий.
     – Ну да… Эх, скучно быть императором.
     – Чего-чего? – поперхнулся собеседник.
     – Ну, уж явно не весело. Поговорить не с кем, все вокруг или льстят, или строят планы по свержению, а то и одно, и другое вместе.
     – Так я ведь тоже пытался тебя свергнуть! Да что пытался, у меня получилось сделать это!
     – Зато ты не подхалим, – улыбнулся Император.
     – Ну да, – расхохотался Валерий. – Ладно, пора, отдых закончен, – сказал он, вставая на ноги. – Пошли!
     – Куда? – бывший правитель удивленно поднял бровь.
     – К Хельге тебя отвезу. Она просила.
    
     Чуть больше двадцати лет назад
    
     «Закат…. Как же он прекрасен. Интересно, почему рассвет считают красивым? Вот закат – другое дело». – Мысли неспешно перетекали по отделениям мозга, нигде не останавливаясь подолгу. Плечо при каждом неосторожном движении отдавалось болью.
     «Несколькими сантиметрами левее, и все… Но ничего, победа уже близка».
     Виктор сидел в кресле на крыше одного из немногочисленных оставшихся небоскребов – остальные были разрушены во время боевых действий, которые, к счастью, уже почти закончились. Вот именно, что «почти»…
     Будущий император поморщился от внезапной боли, пронзившей тело. Снайпер, будь он проклят.
     «Надо усилить охрану», – подумал Виктор.
     Тишину прервал звонок мобильного, главная тема оперы «Волшебный стрелок» Вебера. Высветившийся номер был незнакомым, но Виктор чувствовал, кто с нетерпением ждет, когда он ответит. Будущий император нажал на кнопку.
     – Слушаю, – произнес он.
     – Ты жив, – отметил собеседник.
     – Ты тоже… Ольга…
     На другом конце трубки послышался девичий смешок.
     – Теперь я Хельга, я…
     – Воительница Асгарда? – снисходительно спросил Виктор.
     – Очень смешно, – презрительно прошипела Хельга. – Ты начал войну, – констатировала она.
     – Да. Но я ее уже закончил. Успокойся.
     – Никогда. Прощай. Следующая наша встреча будет последней! – крикнула она и повесила трубку.
     Виктор пожал плечами и положил мобильник в карман, не обращая внимания на усилившуюся боль в плече.
     – Бешеная дурочка, – нежно сказал он. – Ну вот, закат пропустил. Эх… – Он закрыл глаза и задумался. Нужно восстанавливать силы, до церемонии коронации оставалось несколько дней.
    
     «И все-таки я уже стар» – думал Император, спотыкаясь об очередную ступеньку. Кровь ударяла в виски, одышка разрывала легкие, а ноги отказывались слушаться.
     «Надо было поменьше заниматься канцелярской работой и побольше бегать!»
     Вокруг кипела битва, друзьям приходилось отстреливаться то от тех, то от других. Взамен оставленного в кабинете пистолета Валерий подобрал автомат, а Император предпочел офицерский маузер одного из гвардейцев, чьи тела в изобилии валялись вокруг.
     – Не люблю войны, – сказал Валерий, пуская короткую очередь из-за угла.
     – Я люблю, но только если сижу в штабе! – прохрипел Император, свесившись через перила и стреляя вниз.
     И снова бег, стрельба, маленькая передышка, бег, стрельба…
     Но они выбрались. Убивая и своих, и чужих – в такой суете не разберешь, – они прошли сквозь ад, который сами и породили.
     И хотя все выходы из дворцового комплекса были перекрыты, Валерий все еще оставался лидером повстанцев. Отряд, охранявший одни из ворот, при виде Валерия мгновенно принял стойку «смирно», и белобрысый повстанец приоткрыл одну из створок. Император, дабы быть неузнанным надел на голову кепку, еще во дворце снятую с трупа одного из штурмующих.
     Несмотря на бушевавшую во дворце перестрелку, на улицах толпилось много народу. Большинство было либо местными жителями, либо праздными зеваками, впрочем, примерно каждый пятый среди собравшихся являлся журналистом. Эти шакалы, как энергетические вампиры, любят питаться человеческим горем. То там, то здесь раздавались громкие фразы, похожие на рекламные слоганы: «Число жертв не поддается подсчету…», «…сегодня знаменательный день для нашей страны…», «…изверг…», «Изверги!» и так далее, вплоть до матерщины. Одни поддерживали старую власть, другие новую, но все они, как стервятники, слетались к дворцу.
     Несмотря на обилие этих хищников, Императору удалось добраться до машины Валерия. Друг сел за руль, а пассажир на заднее сиденье. Автомобиль тронулся с места и, постоянно ускоряясь, стал удаляться от центра города.
     Император сквозь тонированное стекло с грустью смотрел на столицу. Город, некогда разрушенный, вновь вознесся башнями в небеса. Он заново приобрел былое величие, восстал из праха и пепла, как встарь.
     – Вот и все… – пробормотал Император. Валерий промолчал.
     Они без особого труда проехали кордон на выезде из города, и автомобиль понесся по ночному шоссе.
     Тихое урчание двигателя и стресс разморили Императора, и он задремал.
    
     Пятьдесят пять лет назад
    
     Федор Михайлович сидел в старом теплом кресле и раскуривал подаренную друзьями из-за границы трубку. Напротив него в точно таком же кресле сидел его собеседник, Владлен Натанович Скоробейников, старший научный сотрудник лаборатории, приписанной к одному из столичных НИИ. Маленький Виктор сидел в уголке и листал детскую книгу с картинками. Его дед – профессор, по сути, глава той самой лаборатории, начальник Скоробейникова – отложил трубку и с грустной улыбкой посмотрел в глаза Владлену Натановичу. Тот, смутившись, отвел взгляд и поправил галстук.
     – Федор Михайлович, я…
     – Уходишь? – спросил профессор. Виктор перевернул еще одну страничку.
     – Да, я понял… Я решил… – несмело пробормотал Скоробейников.
     – В бизнес решил податься?
     – Нет, что вы, нет!
     – Нет? – удивленно поднял бровь дед Виктора.
     – Нет… Я… В политику пойду. В штаб одной из новых партий.
     – Думаешь, там тебе будет лучше?
     – Я на это надеюсь, – слабо улыбнулся Скоробейников.
     – Может, у тебя и получится что-то… – задумчиво протянул профессор. – Лет эдак через двадцать. Жаль мне терять такого работника, но… Я уважаю свободу выбора. – Федор Михайлович поднялся с кресла и подошел к старому дубовому секретеру. Дед Виктора открыл верхний ящик и достал небольшую коробочку. – Я дарю тебе эту трубку, Владлен, на память, – Скоробейников бережно принял подарок и пробормотал что-то в благодарность. Маленький Виктор перевернул очередную страницу. – Удачи тебе, строй свои империи.
     Скоробейников и не предполагал, что когда-нибудь вернет эту фразу внуку своего наставника. Владлен Натанович узнал о том, что Виктор внук Федора Михайловича, лишь за минуту до смерти – в газовой камере, куда его отправил Император. Может, зря он в политику пошел?
    
     – Приехали, – сказал Валерий и этим разбудил Императора. Нет, уже просто Виктора.
     Машина стояла около небольшого кирпичного домика. Несмотря на поздний час, во всех окнах горел свет.
     Виктор вышел из автомобиля, потянулся, и, наконец, заметил силуэт Хельги, стоявшей на пороге. Она куталась в просторную черную шаль, но, тем не менее, не спешила приглашать гостей в дом.
     Сверженный правитель остановился в двух шагах от виновницы его поражения.
     – Ты пришел, – констатировала она.
     – Да, – ответил он и, преодолев последний метр между ними, обнял ее. Она заплакала и уткнулась лицом ему в плечо.
     – Я ведь обещала… Сама себе, тебе… Обещала… Что наша следующая встреча будет последней…
     – Знаешь, что это значит? – тихо спросил Виктор.
     – Что? – испуганно подняла глаза Хельга. Нет, уже Оля.
     – Это значит, что мы больше не расстанемся. Не плачь! – он сильнее прижал ее к себе.
     Валерий неспешно допил флягу и закинул ее в машину. Усмехнулся, бросил последний взгляд на две фигуры в пятне света и, усевшись в автомобиль, уехал в ночь.
    
     Эпилог. Год спустя
    
     – Уже двенадцатый месяц в нашем государстве процветают мир, свобода и благополучие! – вещал голос из телевизора. В статном чиновнике сложно было узнать Валерия, недавнего повстанца и пьяницу. – После свержения диктатуры императора наша страна…
     Ольга выключила телевизор. Виктор удивленно заморгал и потянулся в кресле.
     – Ну вот, задремал, – сказал он, зевая.
     – Снова Лерик с докладом выступает, – покачала головой она.
     – Не Лерик, а Валерий Петрович, – улыбаясь, поправил Виктор. – Эх, не умеет он речи читать, вот я в свое время…
     – Опять? – раздраженно сказала Ольга.
     – Нет, нет, что ты! – деланно испугался Виктор. Затем, дождавшись пока она улыбнется, он притянул ее к себе и поцеловал.
     – Ты не будешь пытаться вернуться? – в очередной раз спросила она, положив голову ему на грудь.
     – Нет. Я сделал выбор.
     «Любовь или власть» – вспомнились слова старика Скоробейникова.
     – Любовь, – тихо сказал он. – Только любовь.
     А за окном догорал закат…