Генеральный директор телекомпании «DRX», а проще Александр Борисович Вершинский вставал рано. В семь часов, как всегда лёгкая пробежка метров эдак тысячи три, после душа незамысловатый завтрак, приготовленный домработницей и вот уже машины у ворот.
     Эх, Женька, Женька, размышлял он по пути в офис. Знал бы я всё это раньше – убил бы гада своими руками. Если бы не охрана – свидетели – убил бы, точно! Да что уж теперь думать об этом…Теперь поздно. Сцена ареста «совратителя» смакуется всеми СМИ страны. И ТВ и ПРЕССА в подробностях описывают «любовный роман тринадцатилетнего сына директора одной из главных телекомпаний государства и частного преподавателя – Смирнова Андрея Викторовича, двадцатипятилетнего выпускника одного из Вузов…» Все каналы твердят об этом. «DRX» только молчит. Оно и понятно…Переживает Александр Борисович! Ох как переживает! …Да не за сына!
     За карьеру свою, за положение в обществе. Делать то теперь что?
    
     А с виду и не подумаешь. Вроде нормальный парень, очень образован, спортом занимается. Вернее занимался. С Женькой.
     Года два назад взял Александр Борисович на работу к себе Андрея. Оформил как одного из работников ТК с заработной платой семьсот долларов в неделю и одним выходным, и стал с тех пор Андрей частным преподавателем Жени Вершинского по всем предметам.
    
     Да-а…Здорово они «спелись»! Я-то, дурак, и подумать не мог, что на самом деле происходит между ними. Женька-то за два года вон каким стал! Не ребенок, а просто интеллектуал вперемешку с эстетом. Отца родного по любой теме «загасит»! Женька и Андрей даже общаться между собой начинали на английском.
     Распорядок дня в доме был составлен тремя сторонами – отец, Андрей и Женька.
     В восемь подъём, до девяти зарядка и бассейн. После завтрака – занятия. В три – обед, а потом снова занятия. До вечера – до восьми. А дальше свободное время – делай что хочешь! Можно по лесу погулять, в бассейне подурачиться. Можно фильм посмотреть. А если надоело всё – есть роскошная беседка во дворе, где можно сидеть и болтать о чем угодно! До отбоя – до двенадцати.
     Ну, а после, под неусыпным бдительным оком охраны каждый отправлялся в свою комнату – Андрей редко покидал дом Вершинских. Так было удобнее и им, и ему.
    
     Женька и Андрей поладили между собой сразу. Не было двух враждебных, как обычно, лагерей – ученик и учитель. Были простые, дружеские, доверительные отношения – Андрей рассказывает, а Женька слушает или записывает в тетрадь. (Компьютеру был отведен отдельный урок). С Андреем было интересно Женьке. Он с упоением слушал по вечерам рассказы о далеких звездах, о параллельных мирах. Он с удивлением узнал, что мир, в котором мы живем, всего лишь крохотная частичка Вселенной. Крохотная и такая беззащитная. Он узнал о том, что охотиться на рыбу при помощи тротила (как это делает отец) нечестно. Что вообще нечестное это дело – стрелять по беззащитным зверям – охота…Что война – это всегда плохо, и страдают при этом в основном мирные люди. Что за последние сто лет на земле было всего лишь восемьдесят мирных дней. Остальное время война где-нибудь, да шла.
     Он узнал о том, что ни при каких обстоятельствах нельзя давать себя в обиду. Что если кого-то незаслуженно обидели – нужно прийти на помощь, пусть даже обидчик и сильнее тебя. А для того, чтобы быть сильным, нужно трудиться над собою каждый день. Женька с завистью поглядывал в бассейне на стройное и тренированное тело Андрея.
     А ещё Женька узнал, что Добро и Зло – это весы, на чашечки которых поставлены непомеченные гирьки почти одинакового веса – попробуй узнать, которая из них «Добро»?!
     Вот Время и сделало своё дело – ученик и учитель стали близкими, очень близкими друзьями! А ведь это так важно! Вы встречали подобное в школе? – Возможно. Но редко…
     Мамы у Женьки не было. Так уж получилось…Да и что ворошить прошлое – не он один такой…Андрей теперь заменил Женьке маму. Только этого никто не замечал. Женька заметил!
    
     Всё шло как нельзя лучше. Отец редко интересовался успехами сына. Он доверял Андрею, зная его репутацию.
    
     Всё было хорошо до того вечера, когда сотрудник службы охраны вручил Александру Борисовичу в руки кассету. В доме на днях установили систему видеоконтроля. Одна из камер была установлена в бассейне… На всякий случай…Вот тебе и «случай»!
     Сгоряча Александр Борисович, просмотрев содержание, запустил кассету в пылающий камин. После взял свой ТТ и направился искать «извращенца».
     Тут то служба охраны и подсуетилась. Если бы не они – не сидел бы сейчас Андрей в следственном изоляторе.
     «А может это и к лучшему?» - вздохнув, подумал Александр Борисович, когда они уже подъезжали к подъезду офиса.
    
     Александр Борисович поднялся в свой кабинет, не спеша, разделся и включил монитор компьютера. Зажужжал модем. Пальцы пробежались по клавиатуре, и на мониторе отец увидел комнату сына. После случившегося он принял все меры, чтобы избежать ещё больших неприятностей. Слишком уж переживал Женька арест своего Андрея. Врачи поставили диагноз: нервный срыв или что то вроде этого – Александр Борисович не очень то разбирался во всех этих терминах…Сначала предложили курс реабилитации, но потом договорились о постоянном присутствии в доме дежурного психиатра.
     Вот и пришлось потрудиться компьютерщикам, чтобы в кабинете была двусторонняя видеосвязь со всем домом.
     Отец смотрел на спящего сына. Да… В доме теперь стало всё по – другому…
     Не слышно по утрам веселого детского смеха, никто не барахтается в бассейне, заброшены уроки. Женька закрывается на замок в своей комнате и часами что-то читает. Иногда плачет. Когда он узнал о видеослежении, стал закрывать объектив майкой. Тогда они договорились с отцом, что Женька будет это делать тогда, когда ему особенно тоскливо и хочется побыть одному, без этого «видеошпиона». Но на ночь объектив должен оставаться открытым. Договоренность была достигнута путём уговоров и переговоров.
     И всё-таки неспокойно было на душе у Александра Борисовича. Тревожно. И за свою дальнейшую карьеру, и за мальчика…Он с грустью и одновременно с отвращением вспоминал те дни, когда Женька был весел и счастлив с этим подонком – с Андреем.
     Да-а... – размышлял он, – натворил, не подумав глупостей…Можно ведь было просто вышвырнуть его вон…Тихо и мирно. Не было бы никакой шумихи. А ещё лучше – оставить всё как было…Главное – пацан-то многому научился кроме «этой мерзости»…
     В конце концов, не такая уж это редкость…И у меня никаких проблем! Нет же!
     На кой хрен надо было звонить ИМ? Составлять протокол, искать улики, вороша кочергой золу в камине? Где они теперь, эти улики? А нет улик. И заяву обратно не заберешь – делу «дали ход»…Хотя попробовать надо бы… Дать следователю сколько нужно… – тот не откажется…
     Ну, нет уж! Моя репутация уже «подмочена», а эту сволочь пусть судят!
    
     Отец снова посмотрел на сына. Женька уже проснулся, кажется даже успел принять душ и теперь выволакивал из-под кровати какой-то ящик. Александр Борисович пригляделся и похолодел от ужаса – он понял, что это за ящик!!! В нём полно тротиловых шашек! Килограмм на пятьдесят! Новые. С дистанционкой! Когда же он успел? И зачем?
    
     - Женя! Ты слышишь меня?
     - Вижу. Не только слышу. Привет, пап!
     - Для чего тебе это?
     - А сам не можешь догадаться? Дистанционки в руках у меня видишь? Так вот. Свяжешься без моей команды с охраной – я нажму сразу обе. Понял?
     - Понял я, сын! Понял. Только сиди спокойно. Не нажимай! Зачем ты всё это придумал? Зачем этот спектакль?
     - А почему ты подумал, что всё это спектакль? Это репетиция. Представление – после… Теперь ты выполняешь МОИ команды. Никто не должен взломать двери. Прикажи всем, кто есть в доме покинуть его. Предлог придумаешь сам. Действуй.
    
     Отец переключился на камеру службы охраны. Стараясь быть спокойным, он вызвал капитана.
     - Здравствуйте, Александр Борисович!
     - Привет, Павел. Как у вас там дела?
     - Всё в порядке. Женя, наверное, уже проснулся – снова камеру майкой накрыл.
     - Зато вторая, моя камера работает. Все нормально. Слушай мой приказ. Сейчас ты собираешь всех людей, что есть в доме, и вы подходите к двери Женькиной спальни.
     - А для чего? Что-нибудь случилось?
     - Не спрашивай! Выполняй. Не вздумайте стучаться в его комнату. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ!!! Стойте тихо в коридоре и ждите мою команду. Ты, с телефоном, будь немного подальше от дверей.
     - Слушаюсь!
    
     Александр Борисович переключился на Женькину комнату. Малыш так же сидел на ящике с шашками и сжимал в руках пульты.
    
     - Женя! Я всё сделал, как ты просил. В доме никого нет.
     - Ты уверен? Ну, хорошо. Теперь я показываю тебе ящик. Для того чтобы ты убедился.
     Женька открыл ящик – он был набит шашками. Капли пота выступили на лбу отца.
     - А вот теперь довольно важный этап моей операции. - Ты звонишь в изолятор, договариваешься с кем надо и посылаешь туда бригаду прямого эфира.
     - Но пойми!!! Это же невозможно!
     - Невозможно? А для меня сейчас очень даже возможно нажать обе кнопки одновременно.
     - Хорошо сынок! Я всё это сделаю! Только ты не волнуйся!
     - А что мне волноваться? Это тебе надо сейчас дрожать от волнения. Под тобою же сейчас в миг всё может рухнуть. И карьера твоя, и положение в обществе, под тобою пропасть! Можно подумать, что это ты за меня так волнуешься…
    
     Отец начал набирать по телефону номер. С кем-то связался. Заговорил что-то. – Женька не расслышал, что именно.
     - Всё нормально, сынок! Бригада выехала в изолятор.
    
     Женька с недоверием исподлобья посмотрел на монитор, в лицо отца и спокойно сказал ему: «А вот теперь самое главное! Со своего компьютера ты посылаешь видео и аудио сигналы в аппаратную, а они в прямой эфир. Ты хорошо меня понял?» - Женька ещё крепче сжал в кулачках пульты.
    
    
     - Павел! Дай картинку коридора на Женькин монитор.
     - Слушаюсь!
     Женька взглянул на локальный монитор. Ему стало понятно, что за подлость затеял отец.
     В коридоре - человек двадцать. Если нажать кнопку, не только от них, от всего дома ничего не останется!
     - Женя! Подумай сам – за что ты погубишь столько жизней?! Надо ли это делать?
     - Какой же ты подлец! Ловко придумал. А я что, думаешь, чего-то не предусмотрел в своём плане? Всё у меня продумано. Не зря готовился целую неделю…Переключи монитор на камеру в большом зале.
     «Что этот щенок ещё задумал? – начал размышлять Александр Борисович. – Черт с ним самим, дом жалко – столько денег вбухал!!!»
     Он переключился на камеру в зале.
     - Смотришь? – спросил Женька.
     - Ну…
     Через секунду в динамиках что-то щелкнуло и изображение исчезло.
     - Пап! Нет больше зала…
     Отец переключился на камеру в коридоре. – Вся толпа разом, расталкивая друг – друга рванулась к выходу из дома.
     – Вот стервец! …Павел! Где ты? – рявкнул он.
     – Я здесь. На центральном пульте, – отозвался Павел.
     – Оставайся там, – отец переключил монитор на Женькину комнату.
     Женька, увидев лицо отца, грустно улыбнулся. «Я готов», - спокойно сказал он.
    
    
     В это осеннее утро несколько миллионов человек так и не дожевали свой завтрак… «Новости» внезапно прервала странная картинка – какая-то комната, уставленная всякой видеотехникой, и мальчик, сидящий на ящике военного образца.
    
     Женька начал говорить, глядя в камеру и иногда посматривая в сторону, где стоял простой бытовой телевизор. Он рассказывал «СВОЮ ИСТОРИЮ» «СВОИМИ СЛОВАМИ», рассказывал так, как он сам понимал всё произошедшее с ним за последние два года.
     Александр Борисович тоже уставился в телевизор у себя в кабинете и напряженно слушал, умоляя всех Святых, «чтобы этот мерзавец не сболтнул чего лишнего…»
     Секретарша приносила факс за факсом от разных телекомпаний. Все предлагали одно и то же: разрешение на право трансляции этого сюжета по своему каналу за сумму, во много раз превышающую месячный доход «DRX».
     Директор с удовольствием подписывал эти документы. Когда ещё выдастся такая удача! И черт с ним, с этим паршивцем, черт с этим домом… Зато какой рейтинг! Какой доход! Да после этого его и пальцем не посмеет тронуть «ни одна сволочь наверху, ТАМ»…
    
     …Скорее всего, папа чего-то неправильно истолковал, или это кому-то было выгодно (Женька уже заканчивал свою историю). Ну, и напоследок хотел бы сказать кое-что тем, кто принимает разные там законы, и тому, кто подписывает эти законы.
    
     Александр Борисович связался с бригадой прямого эфира: «У вас там всё готово?»
     - Конечно! Всё, как Вы приказали. Подследственный, следователь и мы находимся, как видите в кабинете.
     - Андрей! Ты всё понял?
     - Да. Следователь мне всё объяснил.
     - Виктор! Всё, как и договорились? – обратился Александр Борисович к следователю.
     Тот нахмурился, пожал плечами… «Зачем делать из этого Шоу? Неужели и так не ясно? …Впрочем, делайте что хотите. Я только честно выполняю свой долг».
     - Ну, вот и хорошо. Будьте на связи.
     Потом он связался с Павлом.
     - Слушаю, Александр Борисович.
     - Павел. Весь персонал должен быть как можно дальше от дома. Где они?
     - За оградой. Никто пока никуда не уходил. Ждут продолжения…
     - Выйди к ним и предупреди, чтобы никому ни слова! Да, и ещё…Никакой «спецуры» на территорию и тем более в дом! – Он же точно всё повзрывает…
     - Понял. Выполняю.
    
    
     – Я вот что хотел бы у вас узнать, – продолжал Женька, – вы приняли закон о наказании за развращение малолетних. И я согласен с вами. Разве это допустимо, когда детей насилуют? Разве можно устраивать по всей стране бордели, где за деньги с детьми делают всё, что захотят? Нельзя делать бизнес на детской порнографии! В этом я с вами согласен.
     А вы слышали о таком понятии, как «Защита Прав Ребенка»? Почему вы, не запрещая нам ЛЮБИТЬ тех, кого мы хотим ЛЮБИТЬ, пользуетесь этим и сажаете в тюрьмы людей, которых мы ЛЮБИМ? Лишь за то, что они старше нас. Кто дал вам право решать, кто меня может поцеловать, а кто нет? Кто позволил вам решать за нас, с кем мы можем дружить, а с кем нет? Ведь, согласитесь, несправедливо получается – ЛЮБИМ мы, дети, а судят, почему-то их. Тех, кто старше нас.
     А как вам такая ситуация: допустим, мне завтра будет шестнадцать…- Значит ей, или ему ЛЮБИТЬ меня сегодня незаконно, а завтра – пожалуйста! – Глупость? Верно. Глупость!
     ЛЮБОВЬ всегда законна, если это ЛЮБОВЬ!!! В любом возрасте! И плевали мы на ваши статьи… Вот жаль только, что ЛЮБИМ мы вместе, а судят кого-то одного. Уж лучше обоих сразу… Поразмыслите над этим. Ведь уголовная ответственность в нашей стране наступает, кажется, с тринадцати? А что? Мы готовы идти вместе с Ними!
     А вообще-то я бы на вашем месте более жестче боролся с насильниками и с теми, кто делает на детях деньги.
     – Пап! Я сказал всё. Всё, что смог и как смог. Я же не шоумен…Дистанционки у меня в руках видишь? Не забыл ещё? Да и все видят. – Женька покосился на телек. - Ну, теперь давай, выполняй своё обещание. Запускай в эфир бригаду из изолятора. Меня из кадра не выводи. Не лишай миллионы любопытных потенциальной возможности наблюдать как я нажму на кнопки…
    
     Отец вздохнул и тихо проговорил в трубку: «Давайте в эфир картинку из изолятора. Женьку – в верхний правый угол отдельной картинкой».
     «Да уж…Телемост…» – прошептал он сам себе.
    
     Женька теперь уставился в телек. Вот и картинка изолятора. Лицо Андрея крупным планом.
     - Андрей! Это я! Женька! Ты видишь меня?
     Андрей посмотрел на контрольный монитор.
     - Привет, Женя! Я вижу тебя! Как ты?
     - А ты?
     - Нормально!
     - Я тоже. Руки только вот уже затекли…
    
     - Ведущую в кадр, - скомандовал Александр Борисович, - и чтобы никаких «проколов», никакой отсебятины!
    
     Мы ведем наш репортаж из стен следственного изолятора. Позвольте представить людей, которые находятся здесь. Следователь по делу Смирнова Андрея Викторовича Петров Виктор Семенович. Подследственный – Смирнов Андрей Викторович.
     Хочу коротко, буквально в нескольких фразах, пояснить, почему мы находимся здесь, и почему передача идет в прямом эфире.
     Как вам многим известно, мальчик, которого вы видите в правом верхнем углу кадра, Женя Вершинский, сын Генерального Директора нашей телекомпании Вершинского Александра Борисовича. Только что он рассказал вам о событиях, которые и послужили необходимостью вывести его и нашу бригаду в прямой эфир. Жизнь мальчика под угрозой. В его руках, как вы видите, пульты дистанционного управления взрывателями. А в ящике, на котором он сидит, находятся около пятидесяти килограммов тротиловых шашек.
     Мальчик выдвинул требования – следователь должен подписать документ о том, что Смирнов Андрей Викторович ни в чем не виновен, принести ему публично извинения и освободить из-под стражи. В противном случае Женя приведет в действие пульты управления взрывателями.
    
     - Женька! Не дури! – вырвалось у Андрея, который всё это время сидел с окаменевшим лицом слушая то, о чем говорила ведущая.
     - Я не дурю, Андрюш… Просто нету другого выхода. Это последний и единственный наш с тобой шанс!
    
     – Что ж, теперь настало время, когда мы можем выслушать мнение следователя обо всей этой ситуации, – продолжала ведущая.
    
     Александр Борисович набрал на клавиатуре центральный пульт охраны в доме.
     – Слушаю, – ответил Павел.
     - Слушай, слушай! Мы давно с тобою работаем? Сколько лет – помнишь?
     - Да лет, наверное, пять.
     - Ты верно и честно служил мне все эти годы. И ещё послужишь. Если жив останешься…Сейчас ты спокойно выйдешь из дома и отойдешь на безопасное расстояние. Понял? Ты помнишь, сколько там шашек? «Фейерверк» представляешь?
     - Всё понял. А как же Женька?
     -– Выполняй! – проревел Генеральный директор. «Хрен с ним, с этим домом…У меня теперь столько денег!» – уже выключив связь, прошептал Александр Борисович.
    
    
     – Виктор Семенович, что вы можете пояснить Жене и всем, кто сейчас с напряжением следит за этой очень опасной ситуацией?
     – Я обращаюсь к тебе, Женя, - начал следователь. – Моё дело – это честно и беспристрастно разобраться во всём этом. За то время, что Андрей провел в изоляторе, были опрошены десятки людей, проведены дознания. Был неоднократно допрошен Андрей Викторович. Ну, что я тебе могу сказать?
    
     «Ох и бабахнет сейчас! Прощай роскошный дом. Прощай сын! И прости меня!» – подумал Александр Борисович, вслушиваясь в слова следователя.
    
     Следователь продолжал.
     – Зря ты всё это затеял, Жень! Зачем этот спектакль на всю страну? Да и отцу, сколько неприятностей…Сейчас ты аккуратно положишь на стол пульты и быстро покинешь дом. Договорились?
     – Нет. Отец знает, что я упрямый. Да и терять мне уже нечего. Вы отняли у меня человека, который заменил мне маму! Вы отняли у меня человека, которого я ЛЮБЛЮ!!! Вы отняли у меня учителя! АНДРЕЙ!!! ТЫ САМЫЙ ЛУЧШИЙ УЧИТЕЛЬ В МИРЕ!!!
     Женька плакал, вытирая слёзы маленькими кулачками, которые сжимали пульты.
     - Ты не дослушал меня, Женя. Ввиду отсутствия улик и каких либо вещественных доказательств я закрываю «Дело» и освобождаю Смирнова Андрея Викторовича из под стражи. Теперь ты, наконец-то, положишь на стол пульты управления?
    
    
     Александр Борисович был настолько шокирован происходящим, что не обратил внимания на секретаршу, которая принесла очередную папку с контрактами. Потом встал из кресла, подошел к шкафу, открыл. Наполнил огромный бокал коньяком и залпом выпил. «Сволочь…………….», – он громко выругался на весь кабинет.
    
     А в это время патрульная машина подъехала к его дому. Из неё вышел Андрей и, не обращая внимания на толпу и видеокамеры, приоткрыл ворота и медленно пошел по аллее к дому, из которого весело бежал навстречу, вытирая слёзы, катившиеся из глаз, его САМЫЙ ЛУЧШИЙ УЧЕНИК В МИРЕ!!!