«Это несерьезно, – думал Константин по дороге из офиса на стоянку. – За кого она меня держит?!»
     Пока прогревался мотор старенькой «Волги», Костя сидел, уставившись в невидимую точку на лобовом стекле. Внутри копилось раздражение. В горле пересохло, холодные пальцы стиснули мертвую резину рулевого колеса. Больше всего Косте хотелось вернуться в редакцию и обложить начальницу как следует.
     «Разве я похож на идиота?» – он перевел взгляд на отражение в зеркальце заднего вида. Оттуда на него глядели темные, злобно вытаращенные глаза.
     Это ж надо такое выдумать. Двадцать первый век и – шабаш салемских ведьм, мать их. Зря она его сразу на кудыкину гору не послала, очкастая дура…
     Стоп, а если это – проверка?
     Ну конечно! Он почувствовал затылком приятный зуд, как бывало раньше, когда просыпалось внутреннее чутье – материал получится ого-го! Нечто сродни вдохновению.
     Разумеется, это проверка. Глупый маленький тест, такой же маленький и такой же глупый, как сама редакторша. В конце концов, разве ему уже не приходилось сталкиваться с подобным? В том музыкальном журнале, или в желтой газетенке, когда затребовали с него интервью с американской кинозвездой… Фикция? Умение сделать из ничего что-то, превратить муху в слона – и заставить его жужжать.
     Костя громко расхохотался.
    
     «Это может быть даже интересно», – застряв в пробке, он, чтобы не терять время даром, вытащил блокнот, ручку и начал прикидывать, что к чему.
     Как насчет материала на обложку? Почему бы нет! В своем таланте Костя не сомневался, а уж в том, что сумеет утереть нос всему бабскому коллективу редакции так и вовсе готов был на Библии поклясться. Благо – неверующий… В свои неполные тридцать он написал много псевдонаучной ерунды для разных изданий, но лишь одной собственной заметке верил сам. На заре карьеры, в бесшабашные девяностые, работая в полупорнографической многотиражке, наваял даже не статью, а скорее компиляцию из многих подобных, на тему размеров мозга у прекрасной половины человечества. Жаль, что в его нынешнем журнале такие вещицы принимают в штыки.
     Главное, как обычно, название статейки. Завернуть им что-нибудь эдакое, чтобы глаза на лоб полезли. Сатанинские игры! Кровавая оргия! Нет, это той почившей в бозе газетке подходит, а не гламурному глянцу. Хотя смотрелось бы круто, если каким-нибудь аршинным готическим шрифтом… Тьфу! О чем ты, старик? О деле лучше думай!
     Иномарка впереди чуть продвинулась, Костя тоже проехал пару метров. До заветного перекрестка, где пробка нехотя рассасывалась, осталось такими темпами еще минут пятнадцать.
     Отложив письменные принадлежности, он взял мобильник и набрал давно уже заученный номер. Ухмыльнулся, услышав вместо гудка нечто дзенское.
     – Алло, Макс? Привет. Я это, не узнал что ли?.. Да, можешь меня поздравить, приняли. Чо ты ржешь? Ну и черт с ним, что женский журнал, зато деньги нормальные… Ха! Не беспокойся, не обаблюсь. Ты ж не обабился, даром что полжизни в юбке бегаешь… Ладно, ладно. «Волшебный плащ», не спорю.
     Откинувшись на спинку сиденья, Костя рассмеялся.
     – Экие мы обидчивые, Гарри Поттер… Короче. Я ж не просто так тебе звякнуть решил. Вопрос к тебе имеется, по специальности. Да, профессионального толка… Какие там шутки! Можешь себе представить, какое мне первое задание дали?.. Слушай, иди ты со своими прокладками знаешь куда?!. Да, вот именно, на полном серьезе.
     Он вкратце изложил суть дела, не забывая время от времени легонько надавить на педаль газа. Светофор на перекрестке мигнул, переключился на красный свет, движение снова замерло.
     – …И вот она говорит, что не знает, способен ли я им помочь! Мол, тут нужна тонкая дамская чувствительность, интуиция и все такое. Я только что не позеленел с досады. Типа для того, чтобы в этой их чайной церемонии поучаствовать, надо телкой быть. Типа мы, мужики, чисто животные и ни черта не понимаем… Ну я ей и говорю – у меня вот тоже друзья-экстрасенсы есть. Потомственные колдуны… Да, это я про тебя во множественном числе так. Короче, эта клава со скрипом, но согласилась. Дала задание идиотское, чтобы проверить… Стерпеть-то я стерпел, а вот только еду сейчас в это хрен-знает-где, а что там да как – понятия не имею. Ты б меня просветил, а? Порядка ради…
     – Как называется? Какие-то там жены… – Костя свободной рукой схватил блокнот и лихорадочно затряс им, стараясь найти нужную запись. – Ага, вот. «Жены Тьмы», понял? Слышал что-нибудь про них? Странно… Ты у нас маг или кто? Блин, ну хотя бы примерно можешь объяснить, чего от них ждать-то? А то может Белое Братство какое или Аумсинрике… Да. Да, слушаю.
     Зажегся зеленый. Загудели стоящие сзади.
     – Иди ты!.. Что? Нет, не тебе, – Костя повернул налево, к выезду из города, продолжая слушать приятеля.
     – Угу. Угу… Отлично! С меня магарыч… Какая реклама? Как обычно, на развороте?! С фото? Слушай, ну ты даешь… Это женский журнал, а не из серии «аномальная аномальность», какая там может быть реклама приворотов?.. Ладно, потом. Мэйби, дарлинг... Будь здоров. Да, помню. Все люди братья, все бабы сестры. Да.
     Удовлетворенно улыбнувшись, он бросил телефон на соседнее кресло.
    
     Что толку в дорожных картах, если половина поворотов на них отсутствует?! Наверняка какая-то блондинка с двумя извилинами в башке составляла для таких же дур, как она сама. Костя забросил бесполезный справочник на заднее сиденье, уменьшил скорость и стал внимательнее смотреть по сторонам, чтобы не пропустить нужный ориентир. Городская черта уже давно исчезла из виду, закончилась череда дачных участков, да и последнюю пригородную сараюху он проехал часа два назад. Дорога сузилась, справа и слева выросли вековые ели. Машина подпрыгивала там, где старый разбитый асфальт сменялся ухабистым проселком. Минут сорок назад отрубилась магнитола, сотовый отказывался ловить хоть какие-нибудь сигналы, и теперь Косте приходилось жать на педали под аккомпанемент собственных ругательств.
     Чертовы бабы, думал он. Вечно строят из себя… У него резюме, стаж журналисткой работы, так нет же – проверяют! Сомневаются в квалификации, да? Был бы мужик редактором журнала – на словах бы послал, в крайнем случае. А эта… эта послала на самом деле.
     Допустим, его обманули. Этакие феминистские шуточки. Что делать? Развернуться и езжать обратно, пока не стемнело? Хорошо бы, но… Что, если все-таки в этих лесах действительно что-то есть? Тогда получается, он правда не справился с заданием?
     Можно, конечно, самому взять и сочинить историю, а потом просто выдать ее за фактический материал. Не впервой же. Может быть, в том и заключалась проверка?
     Может, да. А может, нет. Его прежний начальник сказал бы прямо: номер горит, Костя, спасай, подключай воображалку свою. Но то мужик… А у баб все совсем иначе, у этих прямо говорить, чего им от тебя надо, не принято. Вот и поди пойми!
     Ничего, в который раз сказал себе Костя, прорвемся. Зато, когда вольюсь в коллектив, можно очень даже недурно устроиться. Это ж райские кущи, курятник нетоптаный. Куда не глянь – аппетитная попка, стройные ножки, глазки стреляют из-под очечков в тонкой оправе. Есть где развернуться бравому парню вроде него.
     Меж тем дорога загнулась крючком, лес вдруг закончился, и «Волга» оказалась на пустынном пятачке. Далее в разные стороны уходили несколько пыльных сельских троп. На распутье одиноко, как камень из сказки, торчала деревенская рубленая изба. Старая, с позеленевшими от времени стенами и покосившимся частоколом вокруг. Хорошо хоть не на курьих ножках.
     Кажется, как раз про это обиталище редакторша говорила. «Там спросишь, куда дальше…» Значит, правда. Значит, и Жены Тьмы где-то тут...
     Костя остановил машину напротив невысокой калитки, высунулся в окошко и громко крикнул:
     – Эй, хозяева! Есть кто живой?
     В частоколе что-то скрипнуло в ответ, да и только. Тогда Костя надавил на кнопку сигнала. Раз, другой, третий – последний подольше, пока клаксон не захлебнулся.
     Наконец, дверь отворилась, и на крыльце нарисовался дедок. Матерясь в седую бороду, старче спускался по ступенькам навстречу вылезшему из машины гостю. И в трясущихся руках держал ружье.
     – Отец, полегче, ты чего? – Костя вдруг испугался. Черт их знает, местное население, ща как бабахнет, а потом захоронит где-нибудь в чаще. И поминай, как звали! – Журналист я, слышь? Отец, я дорогу спросить…
     Дед опустил двустволку, подгреб к калитке, подслеповато сощурился, вглядываясь в лицо приезжему.
     – А чего? Куда?
     Костя принюхался – от деда несло перегаром. На душе стало легче – наш человек!
     – Знамо куда, – бодро сказал журналист, копируя деревенский говор. – Где тут у вас… Тьма?
     Еще в дороге подумал и вроде бы здраво рассудил, что раз Жены Тьмы, так значит деревенька какая-нибудь так называется, не иначе. Община староверов или еще что в этом роде. В самом деле – не всерьез же в этой глухомани тайное дамское общество дислоцируется?
     – Тьма-то ночью приходит, – пожал плечами старик.
     – Ну это, – принялся объяснять Костя, – место тут у вас должно быть, где ваши бабенки тусуют. В смысле собираются там… Ну что-то вроде клуба!
     – Ага, – немедля подтвердил дед и снова сощурился. На миг Косте показалось, что старец прячет в бороде ехидную улыбку. – Есть такое. Тама в жены посвящают.
     – Дворец бракосочетаний что ли? – хмыкнул Костя понимающе. – А как бы мне туда проехать?
     – А никак, – неопределенно махнул тот. – Не вишь, что ль? Дорога непроездная тут. Токма машину угробишь. Ты лучше ее загони за дом, а сам пешком. Тут недалече…
     – У тебя там стоянка что ль, отец?
     – Знамо, стоянка, – кивнул борода. – Много тама таких ужо было…
     «Тама» – это где? – подумал Костя. У Жен Тьмы или на стоянке? И на хрена его сюда редакторша отправляла, если к ним и так народ постоянно ездит? А еще, подумал Костя, странно, что магистр черной магии мой про все про это ни сном, ни духом…
     Подозрения его копились, но делать было нечего. Снова сел за руль, заехал за угол. Здесь, в высоченной, по пояс, траве застыли проржавевшие остовы машин. Он узнал покореженные останки пары запорожцев, кабину уазика и даже одну иномарку, наполовину вросшую в мягкую землю.
     Интересный огород… Это, получается, либо свалка, либо… Либо дед чем-то нехорошим промышляет. А что? Каждый у него дорогу спрашивает, да не каждый обратную дорожку находит.
     – Слышь, отец! – хохотнул он, выходя из машины. – А фамилия твоя не Сусанин случайно?
     Костя обернулся как раз чтобы увидеть, как сверкнула в воздухе, стремительно приближаясь, сталь. В следующий миг что-то тяжелое и твердое врезалось журналисту в лоб, и он потерял сознание.
    
     – Бу-бу-бу, бу-бу-бу… – донеслось как будто издалека.
     Костя открыл глаза, несколько раз моргнул, пытаясь сообразить, где находится.
     – Там-там-там… тьма-тьма-тьма… – нестройный разноголосый хор повторял одно и то же.
     – Что за?.. – перед глазами было темно, но стоило опустить взгляд вниз и там, в нескольких метрах от своих почему-то босых и почему-то крепко обвязанных бечевой ступней он увидел окружавшие его бледные лица.
     – Там-там-там… тьма-тьма-тьма…
     Они стояли в темноте, освещенные только звездами. Мужчины и женщины. В основном женщины: старухи, дородные деревенские бабы, молодые красавицы… Он узнал среди них кое-кого из города. В бесформенных хламидах, с растрепанными волосами, с широко раскрытыми, но ничего при этом не выражающими глазами.
     – Что происходит? – крикнул Костя им сверху.
     Вперед вышел давешний старик, струйка слюны блестит в темноте, стекая из уголка рта вниз по бороде.
     – Тьма-тьма-тьма… – бормотание стало громче.
     – Что вы делаете?! – обратился к старику Костя, пытаясь перекричать остальных.
     – Знамо чего, – ответил дед. – Посвящение…
     Он что-то достал из-за спины, присел прямо под Костей. Тот услышал треск, уколола босую пятку искра, а через мгновение там, внизу, затеплился огонек – пока еще маленький, но с каждой секундой растущий. Жадные языки пламени начали подниматься верх, пожирая сложенные горой ветки и хворост.
     Какого черта? Они что, собираются меня сжечь?!
     Костя яростно забился, пытаясь высвободиться, но тщетно – руки крепко связаны за спиной, и торс тоже намертво притянут к древесному столбу. А огонь уже лижет сам столб в полуметре от Костиных ног, и кислый дым попадает в ноздри.
     – Тьма-тьма-тьма… – возносится к ночному небу бормотание – и тьма расступается.
     Этого не может быть! Это какая-то идиотская шутка!
     – Люди, вы чего? Люди?!
     – Тьма-тьма-тьма… – они берут друг друга за руки и начинают водить хоровод.
     Какое-то языческое безумие. Это не со мной происходит!!!
     – Раньше ведь как было, – хихикает старче снизу. – Женчина всем заправляла, у пращуров наших. Кажный знал – святой огонь токмо женчина сберечь могет… Потому, что Тьма над всеми. Из нее мы вышли, в нее и уйдем. И много есть жен у Тьмы, дюже много. И это все – грешные жены…
     – Тьма-тьма-тьма!
     – Тупые сучки!!! – кричит Костя, срываясь на визг, потому что пламя уже добралось до мяса. – Я НЕ ЖЕНА! Я мужчина, мужчина!!!
     В круг света вступает, выбившись из хоровода, низенькая женщина в очках. Костя с ужасом узнает редакторшу.
     – Глупый, – произносит она, скидывая с себя одежду. Седобородый тоже лихорадочно срывает свое тряпье, и все вокруг, радостно хохоча, раздеваются. – У Тьмы ведь нет пола, ей – все равно…
     Секунду назад скакавшие в сатанинской пляске люди валятся на землю, друг другу в объятия. Костя кричит, но крик его тонет в множестве сладострастных стонов.
     Спустя несколько часов в лесу опять становится совершенно темно.