Почему-то в машине Марк вспомнил о фаршированной рыбе и неожиданно для самого себя облизнул губы. Ах, какую рыбу делала когда-то бабушка! Музыка! Ни один марш Мендельсона не мог сравниться! Мелконарубленный фарш, лучок, перчик, бурячки. Какие это были бурячки! Каждый, как маленькое солнышко с картин примитивистов.
     – Рива, не надо жалеть бурячки, – поучала бабушка маму, – ведь для себя готовим.
     Марк облизнул губы ещё раз и покосился в зеркальце. Тёмные волосы, густые брови, нос с горбинкой. Он всё больше становится похожим на отца. А всё-таки у мамы рыба получалась хуже, чем у бабушки. Зато у самого, тогда ещё десятилетнего Марка, она получалась идеально. Даже бабушка признавала его первенство:
     – Рива, я думаю, из нашего мальчика выйдет толк. Послушай меня, когда-нибудь этот шлемазл будет шеф-поваром в хорошем ресторане.
     Вслед за рыбой перед глазами Марка всплыли видения гоманташей с хрустящей корочкой, золотистых кихелах, маковок на меду с вкраплениями орешек. Бабушка делала целые блюда маковок. Подумаешь, внутри какой-то несчастный опиум. Начхать! Зато вкусно. Небесно вкусно.
     Каждый раз, когда Марк готовил рыбу, перед самым обедом, к ним стучался этот босяк Альбертик с соплей до самой губы. Несмотря на хронический насморк, нюх у него был отменный, и приходил он в такое время, что просто нельзя было не позвать его к столу. Роза, мамаша Альбертика, готовить не любила. Она вообще ничего делать не любила. Её муж, Гершл, имел достаточно денег от своей сапожной лавки. Поэтому Роза целыми днями прогибала грудью подоконник и точила лясы с соседками через дорогу.
     Сзади засигналили. Оказывается, он предался воспоминаниям прямо на светофоре.
     Марк нажал на газ. Мимо поплыли разукрашенные к новому году витрины, неоновая иллюминация, спешащие пешеходы.
     Каменный город. Бездонные бетонные колодцы, бесконечные лабиринты. Марк так и не смог к нему привыкнуть, срастись, стать частью шумного, многоруконогоголового, многоязыкого и амбициозного организма под названием Нью-Йорк. А вначале, когда они только приехали, город вообще вызывал в нем панический ужас. Эти небоскрёбы, упирающиеся в небо отвесными стенами. Это небо, которое можно было увидеть, только запрокинув голову. Эта свинцовая туча-бегемот, замершая над горизонтом. Сколько лет он живёт в Нью-Йорке, столько помнит эту тучу. Она всегда одинаковая. Тяжёлая и огромная. Неужели никто, кроме него, её не замечает? В далёком детстве, у них над Винницей висело множество туч, но они были разные и двигались. Впрочем, кто сейчас помнит, двигались они или нет?
     Марку исполнилось четырнадцать лет, когда его семья эмигрировала в Америку. Наверное, не зря. В Нью-Йорке оба родителя сравнительно быстро нашли работу, потом приобрели себе домишко в Бруклине, а одно время отец даже собирался купить машину. Но Марк, успевший к этому времени окончить университет, отговорил: отец никогда машину не водил, а садится в Нью-Йорке за руль в пятьдесят лет – чистейшее безумие. Камикадзе в городе хватало и без отца.
     Вдруг боковым зрением Марк уловил нечто, заставившее его насторожиться, и в следующую секунду на капот машины бросилась девица в песцовом полушубке. Он нажал на тормоза, воздав хвалу богу за сухую дорогу и невысокую скорость. Девица всё-таки ударилась ногой о бампер, стрельнула в него испуганными глазами, обогнула машину и бесстрашно бросилась под другую, пытаясь пересечь Пятую Авеню в самом неподходящем месте.
     – Фу ты! – Марк уже приготовился отпустить тормоз, как прямо перед ним появился мускулистый чёрный парень, обвешанный килограммами золотых цепей, и с хромированным наганом в руках. Парень направлял пистолет то на Марка, удерживая его на месте, то на девицу, пытаясь прицелиться ей в спину. Марк опустил боковое стекло.
     – Эй, парень, ну ты определись, куда стрелять, а то мне ехать надо. И вообще я не люблю, когда перед носом оружием размахивают.
     – Заткнись, – парень опять перевёл пистолет на Марка.
     Марк довольно проворно юркнул под панель приборов и резко нажал рукой на газ. Шестицилиндровый спортивный «нисан» прыгнул вперёд. Удар! Марк выглянул. Парня с пистолетом унесло на обочину и несколько оглушило. В их сторону уже бежал полицейский, на ходу расстёгивая кобуру.
     Желание объясняться с полицейскими у Марка отсутствовало, да и времени было в обрез. Не показывая поворот, он резко выехал на вторую полосу и понёсся между сонными бабками в древних кадиллаках: через два часа у него встреча в ресторане с Альбертом, тем самым из детства, а ему ещё надо привести себя в порядок.
     Альберт приехал в Нью-Йорк пару лет назад, но позвонил только вчера.
     – Конечно, Альбертик! Я очень хочу тебя увидеть! Столько лет! – Марк на радостях решил шикануть, предложил земляку самому назвать ресторан, в котором хотелось бы побывать.
     Альберт выбрал “ Нарышкин”.
    
    
     Марк пожалел о выборе приятеля. Очень купеческий и дорогой кабак оказался ещё и шумным. Общаться было невозможно. Оставалось только одно – жрать ложками холестерол в виде хвостов омаров и фаршированных грибами рябчиков. Правда, ананас и вино – густой австралийский шираз – вполне соответствовали рекомендациям меню.
     За десять лет, что они не виделись, Альберт возмужал и пополнел. Рано пришедшая на смену рыжим кучеряшкам лысина, делала его ещё более солидным. И только нос, как в старые добрые времена, упрямо упирался в верхнюю губу.
     Объявили шоу. Музыка заиграла ещё громче. На подиум выпорхнули гёрлы, сверкая нарядами и обнажённостями. Марку вся эта трескотня быстро надоела, и он предложил Альберту сбежать к нему в аппартменты, чтоб завершить вечер хорошей порцией виски Джек Дениелс. Однако Альберта музыка отнюдь не смущала, он чувствовал себя вполне уютно, а подошедшая официантка улыбнулась ему вообще как старому приятелю.
     – А меня эта официанточка знает, – объявил он, перехватив недоуменный взгляд Марка. – В этом кабаке подрабатывает моя девушка , и я иногда сюда наведываюсь.
     “Ну что, довыпендривался? Мог бы и сам догадаться, что Альберт тут бывал неоднократно, – занервничал Марк. – И блюда заказывал со знанием дела и цен, и с многочисленными соусами, пряностями, вилочками, ножичками разобрался мгновенно.”
     Тридцатилетний астматик, задрапированный в голубой костюм, по-пьяни спутав Альберта с кем-то из своего начальства, осторожно присел на край стула:
     – Извиняюс-с-с. Побеспокою-с. Нам нужен хотя бы ещё день. Завтра утром я буду знать точно, где искать Тору. Неужели один день что-то решает?
     – Вы меня с кем-то спутали, уважаемый. Ищите её хоть месяц, мне какая разница?
     – Спасибо, благодетель, – астматик попытался похлопать Альберта по плечу, – спасибо! Спасибо!
     Альберт брезгливо шарахнулся в сторону.
     – Уважаемый, если вы выпили лишку, так хоть ведите себя прилично.
     Мужик в голубом недоуменно поднялся и через секунду скрылся за ширмой ведущей в гардероб.
     Альберт повернулся к Марку:
     – Пьяницы и тут являются неотъемлемой частью русских ресторанов. Кстати, Марк, ты женат?
     – Нет, а что? Точнее, у меня была девушка, но мы недавно расстались. Девчонки в Америке чересчур эмансипированные, угодить им невозможно. А моя ещё вдобавок верила во всякую чертовщину. Лучше бы на работу устроилась, чем по гадалкам да колдунам ходила.
     – А я вот собрался жениться. Но у меня проблемы.
     Марк ободряюще махнул приятелю головой, а сам подумал:
     “Так вот почему ты захотел встретиться со мной. Тебе нужен друг-идиот, который оплатит расходы на последнюю холостяцкую пирушку в соответствии с американскими традициями. Да, наш Альбертик всегда был практичным мальчиком.”
     – Нет, ты не думай, что я только из-за этого позвонил, – Альберт уловил реакцию Марка. – Мне не нужны пожертвования. У меня есть деньги. Я уже далеко не тот заморыш, который приходил к вам на халявскую вкуснятинку. Просто с моей проблемой я не могу довериться любому. Когда-то ты был надёжным другом. Хочется надеяться, что таким и остался. Кстати, ты где работаешь?
     – Да выкладывай, что надо, не страдай, – Марк на всякий случай проигнорировал его вопрос.
     – Понимаешь, Ирочка приехала сюда по рабочей визе и осталась.
     – То есть она нелегалка? – уточнил Марк.
     – Ну почему сразу нелегалка? Как только я на ней женюсь, она сразу получит те же права, что и ты.
     – За чем же задержка? – Марк уже и сам сообразил, за чем задержка. Альберт в стране только три года, а гражданство дают после пяти, значит, прав легализировать свою жену в стране он не имеет.
     – Я пока ещё не гражданин, – Альберт замолчал, провоцируя Марка предложить свои услуги самому.
     Но Марк поняв, что от него требуется, решил отказаться наотрез. Он не настолько интеллигентен, как его бабушка или мама, и послать Альбертика на фиг со всеми проблемами, ему ничего не стоит.
     Альберт опять уловил изменение в настроении друга и промямлил:
     – Я заплачу.
     – Ты вначале поясни за что, – усмехнулся Марк.
     – Ну как? За оформление фиктивного брака.
     – То есть ты хочешь, чтоб я фиктивно женился на твоей подруге. А ты знаешь, что таких хитрецов проверяют? Придёт ко мне...
     – Я согласен, пусть она какое-то время поживёт у тебя, – перебил его Альберт.
     – Зато я не согласен. – Марк стал искать глазами официанта, чтоб рассчитаться. Лезть в сомнительные дела ему совершенно не хотелось.
     – Вон, кстати, идёт моя Ирочка, – Альберт приветственно помахал кому-то рукой.
     Марк поднял голову и обомлел: прямо к ним дефилировала офигенная красавица. Блондинистые кудряшки, бледная кожа. На шее и руках жемчуг. Вне всякого сомнения, эта девица подрабатывает на рекламе Сен Лоран и Шанель. Однако, что-то в ней было до одури знакомым. “Чёрт, да это же самоубийца с Пятой Авеню,” – сообразил он наконец: даже высокие сапоги не могли скрыть повязку на левой ноге – результат недавней встречи с бампером Марка.
     – Она работает тут танцовщицей, – продолжал комментировать Альберт, – но сегодня ей пришлось помогать менеджеру. Какой-то идиот тюкнул её машиной и смотался. Слава богу, хоть кость цела. Придётся пропустить несколько дней. Ничего, полицейский записал номер машины, так что водитель скоро найдётся.
     Марку показалось, что слово “найдётся” Альберт как-то особенно подчеркнул.
     – Привет, мальчики. – Богиня чмокнула Альберта в губы и улыбнулась.
     Улыбалась она только ртом. Огромные голубые Стиксы-глаза с сантиметровым забором ресниц не выражали ничего.
     Смотреть в такие лица Марк опасался. С одной стороны, они покоряли, затягивали, подобно омуту, с другой, можно было сразу намыливать верёвку – ждать взаимной нежности от снежных королев – самое бесперспективное занятие.
     – Меня зовут Марк, – он привстал и церемонно наклонил голову.
     – Я знаю, – девушка пододвинула себе свободное кресло и села, продолжая беззастенчиво рассматривать Марка, – Альберт говорил мне о вас.
     “Изучает, как блоху под микроскопом,” – неприязненно подумал Марк.
     – Короче, я согласна, – для убедительности она тряхнула головой. Бескрайние поля золотистых кудряшек покорно повторили движение хозяйки.
     “Непосредственная дамочка или просто небольшого ума”, – Марк в аварийном порядке стал искать, к чему бы прицепиться; красавица обладала несокрушимым обаянием и знала об этом.
     – Погоди, Ирочка, он ещё не очень соглашается, – вмешался Альберт.
     – Так у него же нет выхода. Во-первых, он уже успел в меня влюбиться. А во-вторых, я его узнала. Это он сегодня долбанул меня машиной и сбежал с места происшествия.
     – Вы сами прыгнули под колёса, – Марк побледнел и встал, готовясь уйти. – Говорите у меня нет выхода? Выход есть всегда. Вон он, – Марк указал на дверь. – Ну, доставите мне неприятности. Вам-то какой толк от этого? Зато иммиграционная полиция будет знать, где вас искать.
     Альберт вскочил тоже.
     – Да успокойся ты. Никто не собирается тебя шантажировать. А заработать ты можешь прилично.
     Марк сжал губы и неожиданно для самого себя произнёс:
     – Ты хочешь бизнес? Ладно. Сколько заплатишь и когда?
     – Вот и ладушки! – Обрадовался Альберт. Две штуки хватит? Деньги отдам после оформления.
     – Четыре тысячи. Две вручишь до сделки в качестве аванса.
     Альберт ухмыльнулся и достал из внутреннего кармана конверт.
     – Можешь не пересчитывать, здесь ровно две.
     Марк понял, что он опять остался в дураках. Можно было просить и десять, этот жулик заплатил бы, не моргнув. Только вряд ли за фиктивный брак платят такие деньги. Значит, ему нужно от Марка нечто гораздо более ценное.
     Из конверта Альберта выполз таракан. Пошевелил усами и спрятался опять. И тут же ещё пяток его собратьев полезли прямо из-под пальцев. От неожиданности Марк уронил конверт на стол. Задрожали пальцы. Знакомое чувство. Каждый раз, когда у него начинались кошмарные видения, руки, пальцы, шея выходили из-под контроля и шевелились сами по себе. В детстве его даже к психиатру водили.
     – Это он у вас просто очень впечатлительный. Мы, конечно, можем предложить вам стационарное лечение... – блондинистая полулысая психиатр из детской поликлиники смотрела на него с нескрываемой брезгливостью.
     Мама тогда забрала Марка домой и с испуганным лицом умоляла больше про свои видения никому не рассказывать, а то его упрячут в психушку. Так он и не собирался никому говорить. Врачи не в силах ему помочь: видения появлялись каждый раз, когда тучи за окном светилась зарницами и метали молнии без грома. А кто может остановить тучи?
     Голос Альберта вернул его в реальность. Боль ушла. Тараканы исчезли тоже.
     – Итак, договорились, с сегодняшнего дня Ира живёт у тебя, – резюмировал Альберт. Можете смываться осваивать ваше гнёздышко прямо сейчас, молодожёны. Гы-ы-ы. Марк, не вздумай там к ней приставать. В выходные пойдём в суд, оформим ваш брак легально. Поезжайте. За ресторан я рассчитаюсь сам.
     Ни слова не говоря, Марк достал из конверта две купюры по сто долларов и бросил на стол – вот ещё, не хватало брать экстра деньги от этой гниды.
     Альберт ухмыльнулся и спрятал деньги в карман.
     Ире надо было вернуться в гримёрную забрать кое-какие вещички. Марк решил подождать её на улице.
     Снаружи было ветрено. Чтоб не превратиться в сосульку, он влез в машину, припаркованную недалеко от входа.
     Ира всё не шла. Передумала, что ли? Большая резная дверь постоянно открывалась, заглатывая толпы новых посетителей, но из ресторана никто не выходил.
     Вдруг толпа посторонилась, выпуская кого-то наружу. Нет, это была не Ира. Марк узнал его сразу – чёрный парень, тот самый, который охотился за ней. Парень немного прихрамывал. Легко же он отделался после удара. Вот только странно, почему его не забрала полиция за игры с оружием посреди улицы?
     Тем временем парень оглянулся по сторонам и быстро сел в «порш», стоящий прямо перед Марком. Благодаря фонарям и яркой рекламе, Марк мог видеть, чем тот занимался в своей машине. Чёрный завёл двигатель и опустил боковое стекло и уставился на дверь ресторана.
     Что задумал этот парень, догадаться было несложно, в гангстерских боевиках Марк видел подобные приготовления десятки раз. На всякий случай, он завёл машину тоже. Парень оглянулся на «нисан» Марка, но ничего не смог разглядеть. В этот момент из дверей вышла Ира. Чёрный выхватил пистолет, однако выстрелить не успел: Марк включил дальний свет и, ослепив стрелка, резко нажал на педаль газа. От удара «порш» дёрнулся, и парень выронил оружие.
     У Иры тоже оказалась завидная реакция. Она нырнула в «нисан» Марка прямо через опущенное стекло и закричала:
     – Жми! Жми!
     То, что надо жать, было ясно и так. Отлетев от ресторана метров на тридцать, Марк глянул в зеркало заднего вида: двери “Нарышкина” были полностью распахнуты, и оттуда в панике валил народ.
     – Ира, что произошло в ресторане?
     Ответить она не успела. По крыше машины что-то чиркнуло: чёрный выскочил из «порша», встал посреди дороги и, удерживая пистолет двумя руками, стрелял им вслед.
     Марк прижал педаль газа до пола. «Нисан» взревел мотором в две сотни лошадей, рванулся вперёд и, почти не снижая скорость, свернул на боковую улицу. Дальше можно было ехать спокойней, поймать его в родном Бруклине было под силу разве что взводу полицейских.
     – Ну что, теперь можно ехать к тебе? – лицо Иры было совершенно спокойным.
     – Погодите, надо завершить одно дело.
     Марк объехал вокруг квартала и вернулся ко входу в ресторан с противоположной стороны. Чёрный уже вернулся в машину, но закрыть двери не успел – бампер машины Марка снёс её с петель.
     – Вот теперь можно ехать домой, – объявил он Ире, когда они свернули в ту же боковую улочку. – Так что же случилось в ресторане? Почему народ начал сбегать?
     – В женском туалете нашли труп. Поэтому и я задержалась – в туалет не попасть.
     – Неужели отдавать богу душу в госпиталях у женщин стало признаком дурного тона? – Марк почесал переносицу.
     – Это был мужик. Астматик, – Ира смотрела прямо перед собой. – Врач говорит, что, вероятно, во время сильного приступа астмы бедняжка потерял сознание и, падая, ударился головой о мраморный подоконник.
     – Ага. Для этого пошёл в женский туалет. А от увиденного там начался приступ. Что он мог делать в туалете?! – закричал Марк.
     – Так я почём знаю? Успокойся, – Ира положила свою руку ему на плечо. – Нервный ты какой-то.
     До самых аппартментов Ира поглаживала его руку, а он периодически косился на неё и думал:”Какая красивая, зараза! И сука”.
    
    
     – Ира, вы пиво пьёте?
     Марк зашёл в квартиру и первым делом ринулся к холодильнику – снять стресс.
     – А разве мы не на “ты”?
     – Ира, ты пиво пьёшь? – согласился он с её предложением.
     Комната Марка представляла собой типичное холостяцкое логово, украшенное разбитым столом и двумя креслами, такими древними, что даже моль не рисковала их грызть.
     – А мерло у тебя есть? – она устроилась с ногами на двуспальном диване, единственном объекте, приобретённом в мебельном магазине, а не на дешёвой распродаже.
     – Мерло? – переспросил Марк и вновь ринулся в нутро холодильника. – Есть. Правда, оно уже недели две, как распечатано.
     – Пойдёт.
     Он ополоснул под краном фужер, вытер салфеткой и плеснул из бутылки почти до краёв.
     Ира посмотрела бокал на свет.
     – Как кровь.
     – Это кровь и есть, – усмехнулся Марк и без перехода продолжил: – Так зачем вы мужика в голубом ухайдакали?
     – Много будешь знать... Пардон, я не тебе говорю, а себе. Откуда мне знать, кто и зачем? – Она погладила повязку на ноге.
     – Кстати, о повязке, – Марк решил сразу расставить все точки над “i”, – после того как я тебе сломал машиной ногу, ты ещё вполне резво побежала по Пятой Авеню, да и потом я не замечал, чтобы ты хромала. Так что покажешь переломы сама или мне помочь снять повязку?
     – Помоги, мне нравится, когда мужчины за мной ухаживают.
     Марку ничего другого не оставалось, как принести ножницы и, стоя на коленях, разрезать бинт. Кожа была абсолютно чистая, даже царапин не было. Он приподнял голову. Ноги, мерцая матовой кожей, уходили куда-то под короткую юбку. Марк отвёл глаза.
     – Странно, я же слыхал звук удара. Это точно была ты?
     – Конечно я, можешь не сомневаться, – Ира проследила за его взглядом и многозначительно улыбнулась.
     – Так как... – Марк растерялся совсем, но старался не подавать виду.
     – У ангелов ран не бывает. Неужели я не похожа на ангела?
     – На чертовку, скорее.
     Опять задрожали пальцы. Узоры на линолеумной плитке пола зашевелились и тонкими щупальцами поползли по ножкам дивана вверх.
     – Фи, какой ты грубый. А вот Бред считает, что я ангел. Точнее инопланетянка. – От спокойного тона Иры дрожь в руках исчезла. Щупальца растаяли в воздухе. – Поэтому бегает за мной с пистолетом, боится, чтоб мы Землю не захватили. Ты случайно не знаешь, каким идиотам нужна эта глупая Земля?
     – Бред? Чёрный парень, что ли?
     – Ага, он. Начитался дурацкой фантастики и поехал мозгами. – Ира опёрлась на руку. Широкий ворот кофточки пополз следом, обнажая плечо и чёрную бретельку.
     – Так кто всё-таки грохнул астматика? – Марк старался не смотреть на плечо, но глаза его не слушались.
     – Давай я тебе всё объясню завтра, а сейчас я устала. – Она встала, подошла вплотную к Марку, мёртвой хваткой обвила шею и впилась в его губы.
     “А как же Альбертик?” – подумал Марк прежде, чем расслабиться и подчиниться обстоятельствам.
    
    
     – Кажется, я проспал целые сутки. – С этой мыслью Марк открыл глаза. В окно смотрело вечернее небо, украшенное всё той же тучей-бегемотом. – Чёрт подери, я же рабочий день проспал! Чёрт! Чёрт! Надо позвонить боссу, наврать что-нибудь.
     Не глядя, Марк потянулся к телефону, но никак не мог его нащупать.
     Телефон зазвонил сам. Почему-то с пола. Видимо, сбили одеялом во время ночной возни. Марк механически посмотрел на то место на подушке, где должна была лежать Ира. Её не было. Он перевёл глаза на комнату. Комната стояла дыбом. Ящики с чистым и грязным бельём, посуда, документы составляли теперь единое целое, называемое в народе куча-мала.
     “Так бывает, когда непрофессионалы устраивают поспешный обыск на незнакомой территории, – с горечью отметил Марк. – Чем же эта стерва меня опоила, что я ничего не слышал?”
     – Он спустил ноги на пол и поднял трубку.
     – Да, слушаю.
     – Здравствуйте. – Несмотря на то, что они не общались уже несколько лет, Марк узнал голос старого Сёмы Лейбовича. – Признавайтесь, Марк, вам стыдно?
     – Неужели есть за что? – Лейбовича Марк не любил.
     – А вы сами вспомните, когда последний раз навещали старика?
     Лейбович действительно был их земляк, странно только, что он об этом сейчас вспомнил. В прошлом Сёма успешно руководил магазином в Виннице и не желал знаться ни с одним евреем в городе. Даже собственная мать боялась его о чём-либо просить. Но в один прекрасный день Сёма оставил работу, начал усиленно посещать синагогу и, в конце концов, слинял со всем своим щекастым потомством за океан. Никто не сомневался, что у Лейбовича были серьёзные основания спешить: по приезде в Нью-Йорк он сразу купил магазин, несколько позже ресторан, а ещё через год приобрёл дом, как шутили соседи, с фонтаном, павлинами и гаремом.
     Семья Марка приехала значительно позже. По наивности они несколько раз обратились за помощью к удачливому земляку, но, кроме порций тупых нравоучений, ничего не получали.
     Устраивать разборки Марку совсем не хотелось, да и ясно – старая лиса просто так звонить не станет. Ему что-то нужно. Неплохо бы узнать что.
     – Хорошо, в шесть я буду у вас.
     – В семь тридцать, пожалуйста.
     – Хорошо, в семь тридцать.
     Когда Марк вошёл к Лейбовичам, всё семейство и несколько гостей уже сидели за столом и собирались ужинать. Один стул оказался пустым. Марк догадался, что для него. Сам хозяин, тяжело дыша, встал, благодушно обнял Марка и представил гостям. За те два года, что они не виделись, Сёма Лейбович заметно сдал и погрузнел.
     Марк сел за стол и сразу почувствовал взгляд – прямо напротив него сидела Ира. На её голове, в соответствии с ортодоксальными требованиями, красовался тёмный платок. Скромно потупив взор, она ела куриный бульон, периодически подбрасывая туда кусочки запеченного теста – монделах. Марк растерялся. Рассказать обо всём Лейбовичу прямо сейчас? Нет, мудрее будет выждать подходящий момент.
     Неожиданно прозвучавший голос, нахально игнорировавший букву “р”, отвлёк его от раздумий:
     – Послушайте, Сёма, все знают, что ви – обгазованный человек. – Один из приятелей Сёмы вытер салфеткой губы и попытался сделать умное выражение лица. – Как ви думаете, почему Соломон мог иметь тгиста жён, а нам нельзя?
     “Ну вот, началось, – совсем скис Марк, – сейчас гости будут донимать друг друга тупыми вопросами, а ему придётся это слушать.”
     – Потому, дорогой Фройце, что у современных мужчин уменьшились возможности, а у женщин возросли потребности, – Марку показалось, что хозяин дома уже не в первый раз отвечает на подобные глупости.
     – Ви имеете в виду возможности наших кагманов? – Посверкивая массивным перстнем, Фройце демонстративно достал из брюк увесистый кошелёк и подбросил на руке.
     – Даже ваши карманы, мой дорогой друг, не могут компенсировать все потребности модниц, – Сёма усмехнулся. – Изменения имеют место не только в брачных отношениях. Наш раввин в Виннице утверждал, что религия может оказаться весьма живучей, если будет иметь разумных последователей. Мы меняемся, меняются отношения в обществе, и религиозные каноны, если хотят выжить, должны меняться тоже.
     – Во времена Спинозы за такие сентенции вашего раввина отлучили бы от синагоги, – произнёс худощавый старик.
     – Возможно, – согласился Сёма. – Тем не менее, гибкость – единственный путь сохранения религии. Именно поэтому в Израиле сквозь пальцы смотрят на использование ёлок на христианский Новый год. Даже свиней кошерных начали выращивать.
     – Это политика, а не религия, – не сдавался старик.
     – Религия – шмелигия. Методы и структура у религии и политики одинаковые. С одной стороны – это база, определяющая основные принципы, с другой – баланс между необходимым и допустимым. Так вот, если имеет место нечто недоступное нашему уму, то содержание допустимого буквально зашкаливает.
     – Что вы имеете в виду? – спросил тот, которого назвали Фройцей.
     – Да хотя бы Тору. Уже много лет продолжается дискуссия о том, когда она была вручена Мойсею, сколько времени ушло на её подготовку, откуда появились дополнения, как она была передана и так далее. Наш винницкий раввин вообще утверждал, что Торы две. Евреям ничего не давалось просто так, их постоянно проверяли, искушали, предлагали выбор между добром и злом. Возможно, и вторая Тора появилась, как попытка искусить, как выбор между истинным богом и не богом.
     – Да вы, Сёма, с вашим раввином – настоящие еретики, – Худой старик поднял голову.
     – Эй, Нохим, – вмешалась жена старика, – с каких это пор ты стал такой праведный? Вспомни, сколько ты съел свинины и выпил водки, пока работал заготовителем в Черновцах.
     Худой помрачнел ещё больше.
     – По еврейским законам женщина должна молчать. Зачем тебе вмешиваться в наши разговоры?
     – Будет тебе, Нохим, не злись, – Сёма примирительно положил свою руку на его. – Наши споры, как всегда, бесконечны, но это именно то, что меня в них привлекает.
     Поужинав, гости расслабились. Они разбились на случайные группки, разбрелись по дому, устроившись на многочисленных диванах и креслах. Марк почувствовал, как кто-то подёргал его за рукав и повернулся. Перед ним стояла маленькая девочка.
     – А тётя Ира хотела с вами поговорить, – прощебетала она по-русски.
     – Ну, так пусть поговорит, – согласился Марк.
     – Она просила вас зайти в её комнату.
     Марк сделал шаг, но его опять кто-то дёрнул за рукав. На сей раз это был сам Лейбович.
     – Марк, как вам понравились наши диспуты по поводу Торы?
     – Вы знаете, мистер Лейбович, я не религиозный человек, я не знаю историю иудаизма. Извините.
     – Вы уже взрослый, Марк. Можете звать меня просто Сёмой. А религию надо знать. Знания ещё не самая худшая болезнь. На самом деле, подозрения винницкого раввина по поводу двух Тор, имеют серьёзные основания. Одна из них была истинная Тора, переписанная им за сорок дней. Вторая Тора оказалась очень запутанной. Её переписывали сорок лет. Оба документа пытались копировать, и если с первым ещё что-то получалось, то второй даже самые опытные писцы не могли переписать без искажений. Почему? Я плохо разбираюсь в компьютерах, но, если вы не желаете, чтобы кто-то воспользовался вашим файлом, вы поставите...
     – Пассворд, – подсказал Марк.
     – Верно, какую-то защиту. Значит, кто-то очень умный поставил аналогичную защиту на вторую Тору. Только, пожалуйста, не смотрите на меня, как на безумца. Пойдёмте, я вам кое-что покажу.
     Лейбович провёл Марка в полуподвальное помещение с окошечком под потолком, тщательно запер за собой дверь и громко произнёс какое-то слово. Загорелся свет. Сёма повернулся к Марку.
     – Ну, как вам это нравится?
     – Что это, – не понял Марк.
     – Да свет! – Занервничал Сёма.
     – Нормально, сейчас полно таких датчиков, которые включаются дистанционно за счёт звука.
     – Боюсь, это немного другой датчик, – как-то устало выдавил Сёма. – Посмотрите в окно. Что вы видите?
     – Ну, тучу. Магазин вижу.
     – Достаточно тучи. Почему-то никто не обращает не неё внимание, а зря.
     – Я обратил, не согласился Марк. – Она никогда не меняется.
     – Верно, – обрадовался Лейбович. – Так вот, раньше её тут не было. Раньше она висела в Виннице. Она приехала сюда за мной. Я знаю, что вы подумали. Вы решили, что я тронулся, но сделайте мне одолжение. Представьте себе, что лампочка погасла. Представили? А теперь скажите:”Тьма!”
     – Ну, тьма, – уныло повторил Марк.
     Ничего не произошло.
     – Марк, пожалуйста, это очень важно! Представьте тьму и произнесите:”Тьма”. Ну что вам стоит?
     Марк разозлился:
     – Тьма! – рявкнул он.
     Лампочка нахально продолжала гореть.
     – Видите, Сёма, не слушает меня ваш датчик.
     Лейбович съёжился и как-то обречённо молчал. Марк посмотрел на него с сожалением. Могущественный старик, посвятивший всю жизнь деньгам. И что его ждёт теперь? Тьма.
     И вдруг Марк действительно представил тьму. Вот гаснет свет в помещении, на улицах гаснут фонари, гаснет реклама в магазине напротив...
     – Тьма, – прошептал он.
     Лампочка погасла. Марк замер. За окном – туча полыхнула зарницей и в землю ударила молния. Витрины магазина потемнели, превратились в тёмные рты.
     – Чертовщина какая-то! Свет!
     Лампочка вспыхнула и взорвалась, осыпав всё вокруг мелким стеклом, но нить, против всех законов физики, продолжала светиться. Туча за окном ответила новой порцией молний.
     Марк с открытым ртом повернулся к Семе.
     – Что это было? – У него тряслись губы, но он успел подхватить под руку Сёму, сползающего на пол и усадил того в кресло.
     – Что это было? Скажите, что это?
     – Марк, вторая Тора находится у меня, – захлёбываясь словами, зашептал Сёма. – Винницкий раввин передал её мне. Он был стар и слаб и боялся, что её могут похитить. В их семье все были раввинами и передавали эту Тору из поколения в поколение. Только я думаю, это совсем не Тора, а панель управления чем-то. Обратите внимание: Бог посылал к людям ангелов или являлся в какой-то форме. Разум людей не способен видеть Всевышнего таким, как он есть. Почему же он явился к Мойсею лично? Да потому, что тот, который дал Мойсею вторую Тору, был не Бог.
     – А кто?
     – Не знаю. – голос Сёмы был слаб. Зрачки бесконтрольно плавали по глазницам, периодически закатываясь под веки. – Я бы сказал инопланетянин. Обратите внимание, сколько в иврите труднопроизносимых звуков, которых нет ни в одном земном языке. Откуда они? Возможно, от чтения второй Торы. Марк, настала моя очередь передавать Тору. Вы видите сами, я старею. Я больше не могу защищать свой секрет. В один прекрасный момент она попадет в нечестные руки и будет беда. А за Торой охотятся, убивают людей, предлагают любые деньги. Я бы хотел, назначить приемником вас, Марк.
     – То есть, вы предлагаете мне сесть на эту мину замедленного действия собственным задом?
     – Кто-то должен сесть. Облако очень многому учится от нас. Вы честный человек, поэтому лучше сядете вы, чем ваш друг Альберт.
     – И про Альберта вы знаете. Кстати, он жених Иры, которая сидела у вас за столом. Как она к вам попала?
     Вместо ответа Сёма поднял голову и встал. Он всё ещё был бледен, но на ногах держался вполне устойчиво.
     – Гости расходятся. Извините, Марк, я вас ненадолго оставлю. Мне надо их проводить, – пошатываясь, он пошёл наверх.
     В комнате как будто стало темнее. Марк начал подниматься следом.
     – Погоди!
     Это был голос Иры. Проникла ли она в комнату через некую потайную дверь или затаилась в тёмном углу и слушала их переговоры с Сёмой? Какая разница. Он почти не удивился, услышав её голос.
     – Не спеши, – позвала она. – Поговори со мной.
     – О чём? – Марк остановился, но не повернул голову.
     – О том же, о чём ты начал с Лейбовичем. Обо мне.
     – При чём тут ты? – Он сделал шаг наверх.
     – Да погоди ты. Смешной. И глупый. Ты же ничего не понял.
     – Если ты хочешь попросить, чтобы я не закладывал тебя Сёме, то извини.
     – Скажем, я действовала по его просьбе, – Насмешка в её голосе исчезла.
     – Ну, конечно. Он загнал тебя вначале под Альберта, потом под меня. Сёма не ангел, конечно, но не надо сваливать на него больше, чем он заслуживает. И хватит об этом. – Марк сделал ещё один шаг наверх.
     – А ты уверен, что ты со мной спал? – Марк услышал, как она тихонько захихикала.
     – Спал – не спал. Какая разница? Я догадался уже, что ты притравила меня чем-то.
     – Ты хотел сказать, усыпила, – поправила она его. – Короче, или ты выслушаешь меня без бабских истерик, или уходи.
     Марк вернулся в комнату.
     – У тебя есть пять минут.
     – Мне хватит двух, – согласилась Ира. – Ты убедился, что Тора не миф. Она готова выполнить любую твою команду, если поймёт. Тора в первую очередь читает мысль, а потом слова, поэтому простую команду она поймёт хоть по-китайски. Но когда дело доходит до комплексных вещей, произнесённая команда как бы уточняет твою мысль. Ты не можешь использовать любые команды, а только те, что записаны в Торе. Хотя текст в Торе выглядит как иврит, просто читать написанное не имеет смысла. А теперь обо мне. Так вот, я – не человек. Кто я? Не знаю. Думаю, что толмач, дополнение к Торе. Только я знаю, какие слова из Торы можно соединять. Например, мы хотим накормить одним куском хлеба толпу. – Ира прошла в угол, достала почти игрушечного размера Тору, раскрыла на столике и стала над ним колдовать. Потом сказала: – Ты должен попросить “Бесконечный хлеб” и представить то, что имеешь в виду.
     Марк представил толпу с кусочками свежей халы.
     – Бесконечный хлеб, – прошептал он.
     Прямо из Торы на столике выросла белая плетёная буханка. Запахло, как из хлебопекарни. Ира закрыла глаза, покачалась, потом отщипнула кусочек. Тут же повреждённое место заросло, как будто хлеб не трогали. Вспышки молний за окном завершили процесс.
     – В таком случае меня смущает только одно – зачем надо было устраивать переворот у меня в комнате? Зачем все эти игры с Альбертом?
     – Альберт знает о Торе и пытается её найти. Астматик помогал ему и почему-то назвал твоё имя как потенциально возможного хранителя. Поэтому, усыпив тебя, я впустила Альберта и позволила ему обыскать твою квартиру. Больше у тебя он искать не станет, значит, можно перенести Тору к тебе.
     – Ясно, жаль только, что ты не человек, – Марк горько усмехнулся. – Я бы с удовольствием воспользовался твоей человечностью. Может быть, Тора может помочь?
     – Вряд ли. Хотя целоваться мне Тора не запрещает. – Ира подошла к Марку, обняла за шею и нежно коснулась губами.
     Он замер, глаза закатились, тело обмякло и сползло на пол.
     – Марк, Марк, что с тобой? – Ира стала трясти его за плечо.
     Бесполезно. Марк был недвижим.
     Ира подошла к лестнице и крикнула наверх:
     – Готово, ну, где вы там? Давайте сюда.
     В комнату спустились вначале Сёма, за ним гуськом Альберт и чёрный Бред. Сзади, в том же голубом костюме, семенил астматик.
     Сёму всё ещё трясло.
     – Ты, Ира, молодец, вовремя свет включила на мою команду. Он точно спит?
     – А куда ему деться, – Ира отлепила от губ изолирующий пластик с сильным усыпляющим наркотиком на наружной поверхности. – Хочешь, и тебя рядышком положу.
     – Тебе бы в шпионки идти работать, – засмеялся Альберт, – миллионы бы зарабатывала. Главное, ты уверена, что он поверил в могущество Торы? Если он догадается, что волшебная Тора – только сказка для идиотов, а все сверх возможности заключены в нём самом...
     – Да вы что? Мы тут такую работу провели – стрельбы, убийства, – забубнил мужик в голубом. – Нет, этому дурачку вовек не догадаться. Весь шум, все наши действия, подводили его к мысли, что идёт охота за Торой, а он во всей этой истории лицо совершенно случайное.
     – Я даже не сомневаюсь, что он поверил, – согласился Бред. – Только дайте мне, как наиболее пострадавшему, попользоваться им первому – пусть он для начала мой «порш» восстановит.
     – Почему это тебе первому? - опять вмешался мужик в голубом. - Кто, как не я, придумал идею психологического прессинга, стрельбы, убийства, благодаря которому он поверил в сверхъестественные возможности Торы, а?
     – Подумаешь стрельбы, убийства, – Сёма говорил, продолжая трястись. – Мой план, мои затраты, значит, мои желания он должен выполнить в первую очередь.
     – Да будет вам, Сёма. Тут нам всем миллиарды светят. Можете начинать строиться в очередь, но не забудьте, что толмач всегда первый, – Ира снисходительно хмыкнула и посмотрела на Сёму.
     – Ты, как всегда, права, моя красавица, – Альберт полуобнял Иру за талию. – Кстати, всё забываю спросить, как ты умудрилась удариться об машину и не сломать ногу?
     – Альберт, ну ты даёшь! Спортсменка я или нет? Ударила кулаком по капоту и чуть похромала для приличия. Мы на танцах ещё не такие пируэты вытворяем.
     – Ира, – Сёма дёрнул Иру за руку, – а может надёжней посадить его на цепь и заставлять делать то, что нам нужно?
     – Глупый вы, Сёма, хоть и старый. Он, если очухается и сообразит что к чему, никакие цепи его не удержат, он нас по стенкам размажет. Давайте придерживаться вашего же плана: есть Тора, в сверх возможности которой он верит, есть супермен с мозгами телёнка и есть толмач, то есть я, которая будет ему говорить что делать.
     – Да-да, ты права, – согласился Сёма. – Это у меня с испугу. Я как увидел молнии, чуть сознание не потерял.
     – Ну ты, Сёма, трус. – Альберт усмехнулся: – Я эти молнии ещё пацаном видел. Знал, если сверкают молнии, а грома нет, значит, Марк фаршированную рыбу готовит и можно идти к ним в гости. Надо сказать, волшебная была рыба. Я ещё тогда понял, что Марк с богом на "ты" разговаривает.
     Никто Альберту не ответил, все с белыми лицами смотрели за его спину. Альберт оглянулся.
     Марк сидел на полу, опираясь на руку.
     – Так вот, как ты узнавал про рыбу! – Он поднялся и отряхнул брюки. – Стоять!
     Альберт, а следом за ним остальные попытались бежать к лестнице, но их ноги прилипли к полу.
     – Кстати, – продолжил Марк, – даже я, наивный, сообразил, как Ира умудрилась удариться о бампер без последствий. Правда, моя соображалка начала работать после того, как она меня усыпила. Дошло, с кем я имею дело. Я почти не сомневался, что дыра от пули Бреда в крыше моей машины отсутствует: его большой пистолет всего лишь детский камуфляж пневматической пукалки. А уж, когда меня ни с того, ни с сего, пригласил Сёма, я понял, что все эти действия имеют одну цель – запугать меня и запутать. Для чего? Чтобы узнать ответ, мне пришлось прикинуться законченным идиотом, прийти сюда и ещё раз поцеловать наше ангельское создание, – он кивнул в сторону Иры. – Правда, на сей раз я подготовился лучше, – Марк отлепил с губ изолирующие пластинки. – В тот вечер, когда Ира меня усыпила, я ничего не ел, не пил и не очень удивился, отыскав в мусорном бачке две пластинки со следами помады. Пришлось приобрести в аптеке аналогичные. Но самый большой цирк был, когда Ира читала Тору слева направо, я еле сдерживался, чтобы не заржать. Итак, мой монолог почти закончен. Переходим к раздаче призов. Вы, Бред и Астматик, можете быть свободны. Вы уже наказаны богом и людьми. Вы, Сёма, в жизни никому не помогали, поэтому в течение недели всё содержимое ваших банковских счетов вы переведёте на поддержание детских домов в нашей родной Виннице. Я проверю. Идите с богом, и пусть хоть кто-то за вас помолится. Ты, Альберт, хотел рыбу? Будет тебе рыба. Я работаю шеф-поваром в ресторане, и нам требуется помощник готовить рыбный фарш. Работа, конечно, каторжная, но выбора у тебя нет. И не дай тебе бог хоть раз уронить соплю в тарелку! А с тобой, Ира, я просто не знаю, как поступить. Ты вся состоишь из лжи.
     – Меня вынудили, меня запугали. Я... отпусти меня, пожалуйста.
     – Я тебя отпущу, но запомни, теперь люди будут знать, когда ты говоришь неправду.
     – Клянусь, я исправлюсь, – начала Ира и осеклась. Изо рта у неё вывалился длинный раздвоенный язык. Не успевший уйти Альберт в испуге отшатнулся.
     От дома Сёмы к себе Марк пошёл пешком. Кроме него, по улице никто не двигался. Прохожие, как завороженные, стояли и смотрели на тяжёлую свинцовую тучу. Она висела прямо над домами, и из неё текли потоки молний. Тихо. Без грома.